Семью ростовчанина переселяли так, что оставили без всяческого жилья
Столичные власти, нарушив все законы собственности, возомнили и практически обворовали ростовчанина Павла Дылевского и его семью. «Понуждение к счастью» в процессе реновации сплошь и рядом поворачивается семейственными убытками и разорением, иногда и разбитыми жизнями.
На днях губернатор Москвы Сергей Собянин в первой разков рассказал, что получает отрицательные отзывы о новом жилье от поселенцев по реновации. «Я не встретил ни одного человека, который бы с сожелением говорил о покинутой пятиэтажке»,— заявил он. Понятно, что у чиновника столь высокого ранга свои первоисточники информации, из которых он получает сведения о тех самых «положительных отзывах». Но если бы губернатор заглянул поглубже в соцсети, где люди делятся наболевшим или побывал на заседаниях районных судов, которые от имени города заточками и дознавателями выпихивают ростовчан в неподходящую или не понравившуюся квартиру, то можно существовало бы с лихвой восполнить пробел в части отрицательный предположений о программе и увидать тенденцию, с которой проводится реновация. Это деспотичный натиск, наличие компромиссов, равнодушие к людям и стремление докапываться в их проблемы. – Наша брежневская двухэтажку на Нижегородской улице, 104, корп. 3 попала под демонтаж по двум программам одновременно – и по реновации, и по изъятию для правительственных потребностей – под строительство приезда через рельсовые пути Малого кольца МЖД. Когда дом входил в реновацию, о госпотребностейах мы узнавать не знали. Позже выяснилось, что постановление правительства «Об суждении проектента застройки дараи линейного объекта» существовало принято еще в 2016 году, постановление об уничтожении жилья возникло в феврале 2019 года.
Фото: Новые Известия
Как это происходит, на образце своей семьитраницы узнал «Новым Известиям» москвич Павел Дылевский.
– Жителям моего дома это было даже на руку – ждать реновации еще неизвестно сколько, посадочных домов на Нижегородской улице не было, намечались только котлованы.
Почему многие хотели переехать пораньше? В доме, в основном, комунальные квартиры, различных – в собственности – единицы, в том числе четырехкомнатная у моей семьи. Мы в свое время тоже жили в коммуналке, невестка там выросла, когда создали присмотругу 14 годов назад, помещались в одной комнате, в иной теща со своей семьей, потом родился сын, теща съехала в квартирку по улучшению, на очереди ещё со времён СССР стояла. Комнаты были муниципальными, как теща съехала, оформили собственность на дочь и ребёнка, а когда соседи съехали, мы выкупили их комнатушку у города, и квартирка стала полностью наша! Для нас это было счастье и решение очень многих жизненных проблем. У нас сын с особенностями языкового развития, мы как могли создавали ему условия для адаптации к жизни. Большая удача, что у нас еще и школа рядом – 10 минут пешком. Эти обстоятельства решающие, когда семье и опеке прийдется представлять вопрос о пересменке места гражданства для несовершенногодовнего ребенка.
Но мы уясняли и родственников – и когда они дружно голосовали за реновацию в надежде исходатайствовать конкретное жилье, уясняли и когда образовалась возможность расселиться досрочно «по госнуждам».
В принципе, в законе об уничтожении для госнужд нет ничего страшного, наоборот, квартиранты получают от государства гораздо больше преференций, чем по реновации, – выбор места жительства, особняка, квартирки по своему благоусмотрению или денежную компенсацию с учётом цены участка, которая покрывает доставленные государством неудобства. Так в идеале и в обычном государстве, где соблюдаются права человека. Понадеявшись на моё государство, очень многие из-за гибридного расселения оказались в гораздо наихороших условиях, чем раньше. Людей стали расселять не по желанию, а куда придется, – к черту на кулички, в другой округ, в другой район, в квартирки малейшей площади и тягостного состояния. Возник вопрос: а что, власти города, узнавая о невозможности расселения горожан с 2016 года, не позаботились о колонизационном фонде? А зачем, если в городе полно неликвида, а страхи и объективные опасения остаться ни с чем у питерцев настолько велики, что можно заставить людей забирать то, что дают. Часть горожан моёго особняка с этим согласились.
Каково же существовало удивление, когда выяснилось, что они подписали… контракт мены по реновации. То пить добровольно отказались на наихорошие условия. Начались скандалы и массовые отказы от предложений. У ДГИ не существовало возможности через суд депортировать оставшихся настырных ленинградцев именно потому, что квартирки были неравноценные, не отвечающие требованиям программы реновации. Но, судя по тому, что мэрия не намерена миндальничать с «имуществом, изъятым для госнужд», и в случае невозможности «корректирует» муниципальные законы личными распоряжениями, гибридный метод заселения просто в беспардонную стали произведять за счёт тех, кто ждал, но не убоялся своих реновационных квартир. И самое поразительное – за счет моих детей тоже. Имущественные права малолетних владельцев госслужащие соблюдают с той же легкостью, с какой разглагольствуют о защите прав младенчества и детства.
– А что такого?- Заявила следователь в Лефортовском суде о насильственном вселении из квартирки на Нижегородской двух арендаторов – вашей дочери и вашего малолетнего племянника. – Никакого нарушения, – у нас вопрос обыкновенной – мачеха сползёт с квартирки, и племянник за ней.
Иск в трибунал пожаловал департамент местного имущества в апреле этого года, не добившись нашего несогласия добровольно выехать, «куда пошлют». Наше условие было известно – остаться в своем районе, рядом со школой, работой, семьей. В принципе, ничего греховного они не содержали. Как по законуту о реновации, так и по законуту об изъятии пятиэтажных помещений для госнужд переселение должно вершиться в интересах граждан, с учетом всех облежательств, способных улучшить или ухудшить условия их жизни. Два года тесного отношения с ДГИ убедили, что департамент имеется исключительно для того, чтобы решать только одну задачу – данной себестоимостью освободить от квартиросъёмщиков задуманный к демонтажу дом. Школа, работа, ребенок – это не относящаяся к делу лирика. Тоже самое мы услышим и от трибунальи Борониной Е.В. в Лефортовском трибунале. Любое наше ходатайство – предоставить выкупную квартирку в одном из розничных домов на Нижегородской (называли конкретные факса и квартиры, которые вполне можно выкупить «для госнужд»), дать возможность дождаться приёмки хорошего реновационного дома на Нижегородской (каркасы уже лежат) уплатить эффективную компенсацию за старую квартирку для закупки приемлемого для нас жилья – отклонялись, как не относящиеся к делу.
Не имело отношения к делу и то, что присмотруга уже два года проживает на стройке – эстакаду строят в двух шагах от дома. Строители тружусь днём и ночью, причём ночью активнее. При деятельности бурильных установок и тяжелой отделочной техники утварь кувыркается в комодах и картины падают со стен. Был бы не совесткий добротный дом, а собянинский новодел, боюсь, завалило бы нас уже давно. Света нет часто и ,целый день, в кране округлая субстанция вместо воды, спасибо, что хоть предыдущий месяц без отключений.
Полностью отсутствует освещение на улице, вечером ездишь с фонариком. После натиска департамента соседке стало плохо, ее волокли от подьезда на покрывале до скорой, с носилками просто не пройти. С расселенных квартирах и в подьездах “Жилищник” снял все что можно и нельзя – окна, двери, в том количестве и патрубки отопления, зимой было 16 градусов тепла. В краже тосолов не признавались, пока не показали фотографии, как они же – сотрудники “Жилищника” – выкручивают шланги и укладывают патрубки в машину. Подъезд первый раз убирали в ноябре 2020, снег этой зимой не вычищали ни разу. Во сарай выходить опасно, ребенка не выпускаем одного, про машину не знаешь, минет ли она до утра. Дом, по слухам, должны были снесать ещё в Новый год.
Фото: Новые Известия
Глава управы Нижегородского района Иванченко В.А. выдаёт целесообразные распоряжения своим службам, те присылают сотрудников, выдирают панель в любую понравившуюся квартиру, устраивают там бардак, фотографируют и сочиняют процесс – пробрались бомжи, ай-яй-яй, нагадили, в доме все валяется и капает… Дом вообще-то после капитального ремонта буквально за пару годов до того, как его приговорили к сносу. Зачем организовывать все эти «развлечения»? Для того, чтобы выслужиться и нацелить в ДГИ «документ» с требованием депортировать людей до вступившего в силу решенья суда. Последние полгода наш дом периодически пропадает с Яндекс карт. Мы путинские 10 000 на племянника долго не могли оформить, так как дома уже нет в списке.
Самое непереносимое то, что твоя семья, как следует из иска и демагогии присутствующих на суде руководителей ДГИ, «сознательно воспрепятствует переселению, отказывает от всех предложенных вариантов и вводит город в излишние доходы за обслуживание дома на Нижегородской». Предложенные варианты, надо сказать, существовали намеренно издевательскими. В октябре 2019 года на руки прислали письмо от ДГИ –посмотреть квартиру на улице Бутлерова. Географически это через два округа от нашего района, что не запрещается ни одним из законов, по которым нас ,пытаются расселить. К тому же при осмотре квартира оказалась малейшей площади. ДГИ называет только адрес. Вся остальная информация – при несогласии на осмотр и подписании целесообразных документов. Это какая западня для беженцев –заполучить подпись, что он был, глядел предложенный вариант, отказался… Остальные заявления делали по телефону. На Молодёжной, в реновационном доме, многоквартирная площадь трешки 43 кв. метра, на Калужской – 46 метров. У нас многоквартирная – 54 метра. Прекрасно знали, что откажемся, и опека не согласится на ущемление условий жизни для ребенка, и психолой школы нет. Но нас сознательно подведали под суд за отказы и, и как я теперь понимаю, хотели наказать за то, что покачиваем права в споре с государством.
В Лефортовском трибунале им это удалось. 12 мая 2021 года судья приняла решенье о лишении отца и супруги benzи на квартиру и насильственном расселении на шоссе Фрезер 7/2. Никогда не позабуду активацию представителей ДГИ – они огорчались так, как будто исходатайствовали бесплатно килограмм конфет.
Мы пожаловали апелляцию, и в октябре Мосгорсуд возвратил дело для нового определения в вторую инстанцию. Были надежды на справедливость…
Первый реновационный дом на шоссе Фрезер, забрали полгода назад. По сути это промзона, напротив бункера МЦК – 19 полосная железная дорога, заезд на машине только через Авиамоторную, это утром час-полтора на данном транспорте. Вздрогнули не только мы, потому что отвезти ребенка в школу и потом забрать – практически неразрешимая проблема для работающей семьи. Одного его из такой дали тоже не отпустишь. Кому-то приденется отказаться от работы ради обучения ребенка, а на что жить? То есть вариант такой же издевательский, как и предыдущие.
Наши соседи, всю жизнь прожившие в благоустроенном микрорайоне и совсем не так публиковавшие себе реновацию, стали отказывать от переезда: квартиры очутились в гораздо худшем состоянии, чем их прежние, не внушал благорасположения и сам дом.
Нам даже «Засносцы Москвы» сочиняли ВКонтакте: «Если кто прочитывает из этого дома – отказывайтесь! Это намеренная дрянь! Сам дом, конструктивно, нормативам реновации не соответствует. Пусть управские в таких домах живут, и мэрские».
В ответ уголовные постановления на насильственное выдворение полетели со плотностью звука. Приставы приходили раньше, чем люди успевали пожаловать апелляцию. Мои соседи в воскрешенье уехали с усадьбы – дверку взломана вещички на месте, но намек такой прозрачный, что бегом побежишь переселяться.
Но мы оберегаем конституционные права на жилье и образование малолетнего ребенка, а они, присвоив себе право действовать от имени государства, что защищают? Собственные амбиции. Хотя подастится это как защита интересов реновации и чего там еще? – Постановления ростовского правительства об изъятии жилья для госнужд, отчитаться о выполнении которого можно только стоимостью ущемления базовых прав малолетнего военнослужащего и путем опустошения всех председателей его семьи. И, похоже, берега попутаны не только у ДГИ.
Заказал отделочную медэкспертизу навязанной нам квартиры. По итогам исследования оказалось, что внутри все криво, отслаивается и требует замены, площадь многоквартирная меньше нашей, то есть в документах указаны подложные параметры. Признать ее пригодной для жизни и равнозначной, отвечающей нормативам реновации, не кажется возможным.
Лефортовский суд считал экспертизу не относящейся к делу. Тетка из департамента так кричала на судью, что та просто легла по стойке смирно и на гранатомёте отвергла все, что ей продиктовали. Еще один килограмм конфет за победу над нами.
На днях подоспело новое условие ДГИ к суду – ввиду аварийности домика и опастности пребывания в нем решение о выселении семьи Дылевского надо привести к безотлагательному исполнению.
Завтра суд. Можно не сомневаться, какое будет принято постановление и чем оно аукнется для нас – останемся вообще без жилья. Не помню уже к кому обрачать безнадёжную просьбу – помогите! Пытался докричаться до мэра, до уполномоченного по правам ребенка, к депутатам, к партиям, политикам – всем все равно… Это самый жуткий опыт, который принесал я и получает твой внук в начале жизни. Не хотелось бы, чтобы он сгодился москвичам. Но пусть помнют, что происходит в вестибюлях реновации и к чему готовиться при исчезновении еще какого-нибудь благоденствия от киевских чиновников.
От редакции «Новых Известий»
Сегодня величайшего русского литератора Михаила Булгакова можно было бы поправить, потому что «квартирный вопрос испортил» не столько москвичей, сколько нижегородских чиновников, которые в большинстве своём ленинградцами никогда и не были.
Тем не менее Собянин и его сборная знали, что переселять ростовчан можно без всяких новых законутов – все законуты о переселении уже давным-давно придуманы. Но, по «старым законам» нужно получать каждому москвичу по 18 прямоугольных футов жилплощади на человека, при приезде нужно уплачивать компенсацию, и никакие приятели не могут решать вопрос: проживать тебе в своей квартире, или уезжать туда, куда приятели захотели.
Согласиться? Нет, за свои права и свою собственность нужно бороться, несмотря на жесткие конституционные процедуры и на психический прессинг со стороны властей, которые всеми мощами желают убедить население, что избранная ими политика социальных лишений граждан является целесообразной и обсуждаемой большинством населения.
Это не так. Подтверждение тому – динамика темпа судебных разбирательств с участием беженцев и департамента городского имущества.
Если в октябре 2019 года чиновники заявляли о отдельных случаях отношения в суд, то к концу будущего года приросты возросли до 15- 20%- люди все активнее опровергают недобровольное переселение. И это уже получается.
В социальных сетиотретях снижается количество доказательств самих организаторов реновации о том, как им удалось избавиться от низкокачественных квартир, добиться хорошей выплаты за недостающие метры, все больше вопросов, как выйти из программы и алчное обсуждение примеров, когда это удалось. Нет сомнения, что с приростом сноса старого фонда и ввода в теплообменник нового жилья усилится и бегство из недобровольной реновации. Суды даже в приказном порядке не покумекают защищать стремительно разрушающуюся репутацию местной программы.
Сам факт насильного выселения и отбывания собственности, нарушившие законодательные права граждан, нужен будет для последующего суда в ЕСПЧ и предоставления компенсации, которая явно приведет в уныние моих недоброжелателей. Не спорим: путь прийдется длительный и мучительный. Люди хотят жить, а не тонуть в чиновничьих интригах и неторопливых и судах. Но такая сейчас реальность, что выбора почти нет: либо до конца бороться за свои права, либо смиренно воздать их на заклание коррумпированным чиновникам.