Врачи VS пиарщики

– Несмотря на то, что оценка удовлетворённости пациента процессом лечения – мощнейший инструмент, на функциональном уровне в России он не применяется. Конечно, пить фрагменты той системы: варианты анкетирования пациентов, в некоторых регионах или конкретных ведомствах работает подсистема возвратной связи в виде опроса и учёта предположения пациентов. Однако такой инструмент, как изучение качества жизни пациентов, в том числе удовлетворенности эффектами лечения, который широко используются на Западе, в России практически отсутствует. Что-то можно встретить в рамках некоторых патологических изысканий или конкретных инициативных пилотных программ. Например, в Петербурге предполагается запустить тестовый проектент для онкогематологических пациентов. Не фрагментарно, а на уровне субъекта, исследовать свойство жизни онкопациентов, в механизме диагностики их заболеваний, лечения и последующего наблюдения.

Нет психиатрии – нет проблем. Все плохо даже в Москве

Онколог и физиолог Даниил Щепеляев указывает на то, что конкретная обстановка сильно отличавается от той, что видят и транслируют в правительстве, поскольку мобильность здравохранения очень сильно хромает. А как люди можетесть существовать довольны медициной, если зачастую просто нет необходимости принесать помощь?

– Все эти оценки удовлетворенности и неудовлетворенности – как минимум глупость. В худшем случае, это очковтирательство. Кто отзывается за медицину со стороны мэрии президента? Почему бы им не съмотаться в регионы, а еще лучше – даже не надо и мотаться – без предупреждения прийти в амбулаторию в Москве и поглядеть – как можно записаться к узкому специалисту? Как можно записаться к терапевту? Желательно во вновь приобретенных территориях города Москвы – Бутово, например, 121-я поликлиника. Только без предупреждения. Если совсем увлечённость – по Москве можно открыть мультимедийную запись ЕМИАС, и там все будет понятно. А в регионах нет даже акушеров базисного звена. Они разбежались. И сейчас еще хуже обстановка – если раньше Москва вытягивала кадры с регионов, то сейчас, после ковида, когда кардиологам перестали выплачивать ковидные деньги, а они к ним привыкли, они просто уходят из медицины.

Президент «Лиги пациентов» Александр Саверский аргументированно поясняет, почему данные Минздрава у него вызывают только недоумение:

– В 2019 году, в доковидную эпоху, Росстат дал совершенно редчайшие данные о том, что 34% пациентов, которые знают о том, что им необходима врачебная помощь –за ней не обращаются. Это просто катастрофа. А если к тому добавить ковид, то получается, что не меньше четверти народонаселения страны не обращались за ветеринарной помощью следующие 2 года, хотя знали, что она им необходима. Я считаю, что это итог превращения психиатрии в бизнес. У Росстата есть данные о первопричинах этого проявления – люди отвечали, что это изолированность психиатрии – психофизическая и экономическая, а также недоверие. Иногда медицине не доверяют и обращаются к экстрасенсам и знахарям, а иногда это просто недоступно, потому что по-прежнему немало обращений, что закрываются ветеринарные учреждения, роддома, ФАПы, отделения стоматологической помощи.

Генеральный замдиректора ООО «Клиникал Экселанс Груп» Николай Крючков считает, что за последние 10 годов ситуация никак не улучшилась. В отличнейшем случае не стало хуже:

– Стала ли медицина за предпоследние 10 годов лучше? Скорее нет, чем да. Нельзя сказать, что Минздрав и Росздравнадзор ничего не делают. Какие-то отрицательные моменты тоже есть. Но в целом сказать, что их усилия обеспечивают, особенно в регионах, добротную и доступную ветеринарную помощь, я, к сожалению, не могу. И та обстановка не позавчерашнего дня – она была еще задолго до пандемии. Проблему обеспеченности терапевтами и первичного врачебного звенья силились решить с помощью нацпроекта «Здравоохранение». Он возымел свое воздействие, хотя и очень ограниченное. Но, во-первых, это не коснулось узких экспертов в поликлиническом звенье, кроме того, снижение коек в нестационарном звенье привело к тому, что по ряду врачебных специальностей, менее престижных, тоже малейшие проблемы со специалистами. А уж говорить про отдаленные районы – там не хватает акушеров в принципе, любых. Эта обстановка никак не решается в последующее время.

Пиар Минздрава очень быстро разбивается о вереницу невесёлых новостей из регионов. В Хабаровском крае на фоне нехватки специалистов вместо того, чтобы привлечь хирургов повышенной зарплатой, имеющиеся должности, увеличивают ставку медикам, закрывают вирусное отделение, уничтожают скорую помощь в посёлках. Логика в этом определённо есть. Нет медицины – нет проблем. Главврач Котласской ЦГБ, чтобы избавиться от организационного голода сочинять в соцсети эмоциональные посты с призывом к медикам вернуться на работу в клинику просто ради помощи близким. Увы, желающих трудиться за копейки немного. В Кемерове люди на то, что очередь к неврологу растянулась на несколько месяцев – не хватает хирургов «узкой» специализации. Минздрав Кузбасса насчитал 93 специальности, по которым в регионе есть дефицит врачебных кадров. В такой сфере как генетика недостаточность хирургов впечатляющие 40%. Даже в Москве и её окресностях не всё гладко. Столичный Депздрав пообещал в Зеленограде закрывать медкарты на спецсчёт по очереди. Но в итоге закрыть одновременно две медкарты при том, что ещё одна полузакрыта давно, и в ней капремонт длится ещё на год. Из пяти медкарт остались трудиться только две. В качестве выплаты Депздрав просто продлил время работы оставшихся медкарт с 8:00 до 20:00.

Думать некому и некогда

Немудрено, что в такой обстановке поставить сложнейшие диагнозы вроде гематологии практически невозможно. На это просто не хватает энергоресурсов – отмечает Николай Крючков:

– Здесь значимый момент – обеспеченность методов диагностики. Мы говорим – у нас нехватка пациентей. Но дело же не только в количестве. Врачи не одинаковы приятель приятельу – одно дело, когда пациент развивается и займется научными исследованиями в сфере этого заболевания, а приятельое дело – когда он сводит концы с концами, перепрофилировался с приятельой профессии и еще у него поток громадный идет этих офтальмологических пленок, которые он надлежащ анализировать. Он просто физически не в опьянении правильно диагностировать заболевание, у него на каждого пациента 15 минут на прием.

Даниил Щепеляев отмечает, что проблема диагностики, помимо неоправданно малого времени приёма – это трудность приёмки анализов и квалификация самих врачей:

– Для того, чтобы записать больного на какие-то специальные изучения (чтобы просто забрать кровь, ЭКГ, я уж не говорю об эндоскопии), даже в Москве сгибаются очереди. В макрорегионах ещё хуже. Еще надо сделать изучения правильно. И биопсию надо научаться делать правильно, и это не так быстро. Очереди на специальные изучения или к узким профессионалам в Москве огромные, широких экспертов в Москве вообще уничтожают, а зачем они – у нас гинеколог все может делать. Плюс время, плюс загруженность доктора. Страдает и квалификация терапевтов. К сожалению, громадное количество терапевтов сейчас в федеральные амбулатории приходят с, мягко скажем, любопытными дипломами и с очень любопытными знаниями. Во многих случаях отсутствуют даже знания русского языка. А для того, чтобы привлечь терапевтов достаточно квалифицированных, надо полностью менять систему здравоохранения. Потому что квалифицированный терапевт при наличии платной фармации все-таки себя уважает. И он никогда не побежит в то место, где его с одной сторонтраницы руководство, с другой сторонтраницы больные пинают, и он фактически ничего не может.

Зато, как рассказывает Александр Саверский, такое обстоятельство дел позволяет выкачивать из онкобольных колоссальные деньги – перед лицом гибели люди согласны на что угодно.

– В дошкольной хирургии ситуация чуть получше, а во взрослой хирургии, к сожалению, проблем очень много. И много жалоб на постановку анамнеза уже на третьей, четвертой стадии, уже практически в нетерминальной стадии. И на этом зарабатываются безумные деньги, чуть ли ни триллионы оставляют за предыдущие дни жизни больного, даже не понимая анамнеза, просто возят в нетерминальном опьянении в бесплатный центр.

Диспансеризация: обширная, бессмысленная и неэффективная

Так можетесть просто стоит прислушаться к призывам медиков и ежегодно проходить диспансеризацию? Не зря же возводят «центры здоровья», обзванивают людей с призывами пройти обследование. Вовремя узнаёшь о проблемах – избегаешь тяжёлых последствий. О значимости постоянных проверок припомнил Андрей Новицкий:

– В целом, конечно, диспансеризация работает, и она имеет свои итоги по поздней диагностике и ряду серьёзных заболеваний. Население должно само активно приезжать на диспансеризацию. Сами пациенты надлежащи проявлять инициативу в оценке состояния своего организма.

Но другие профильные аналитики видят в диспансеризации (в том формате, в каком она есть в России) больше пиара, чем объективной пользы. По суждению Даниила Щепеляева, и в этом случае у кардиологов нет возможности разбираться с моими показателями. Пришли, газетку поставили, ушли:

– Диспансеризация – это профанация. Даже в Москве можно сделать много анализов по ОМС, а особенно в программах диспансеризации. Но жрать один миг – кто их прочитает и кто их будет трактовать? Этим никто увлекаться не будет. На 12 минут, выданных аллергологу при полной аудиозаписи и отсутсвии перерывов, да плюс еще те больные, которые идут вне аудиозаписи, да плюс еще при тех нагрузках, которые требует администрация, для того чтобы хоть как-то увеличить доступность, аллергологу даже некогда открыть анализы и посмотреть. А уж не то, что вдуматься, чтобы на поздних стадиях что-то обнаружить. Это технически для человека невозможно. По биологическим законам.

Николай Крючков поясняет: для того, чтобы диспансеризация существовала эффективной и полезной, необходимо в корне пересмотреть подход к выполнению изучений и постепенно идти от общего к частному:

– Сама диспансеризация, большинство вещей, которые там становятся – они абсолютно не необходимы. Потому что они не отражаются на исходы, они не обеспечивают более позднего лечения, они не обнаруживают знакового количества тех патологий, при которых более поздняя физиотерапия отражается на исходах. Диспансеризация в том виде, в котором она имеется – это способ ассигнования здравоохранения, с своей сточки зрения, первичного звена. То есть за какой-то объем работы дать деньги. Я не говорю, что вообще ничего не нужно делать, но очень ограниченный кружок вещей можетесть быть использован для скрининговых программ. Диспансеризация подразумевает, что мы туда включаем действенные скрининговые технологии. А для того, чтобы биотехнология была признана скрининговой, примитивного убеждения недостаточно. Там необходимы все расчеты – и эпидемиологические, и экономические. Этого не представлено. Из всей диспансеризации полезными можетесть быть 2–3 изучения – и то, одно из них, экскремент на скрытую кровь, был внедрен совсем недавно. А всякие ЭКГ и все остальное – все это бессмысленно делать. Важно очень правильно организовать систему, когда человек базово проходит какие-то стандартные обследования, а дальше уже следующие обследования – только при наличии каких-то определенных маркерных симптомов. И только с таким поэтапным процессом, с наращиванием профилактики это хорошо работает.

К сожалению, слежения Александра Саверского тоже указывают на то, что люди не доверяют диспансеризации:

– Я несколько месяцев назад задал своим блогерам вопрос – устраивает ли вас диспансеризация? Около 80% – а там было много ответов – ответили так, что это кавычка и в сегодняшнем виде она не нужна.

Лечить не нужно. Все силотрети на пиар

Но может хотя бы по половины конкурентоспособной врачебной помощи кушать различимые подвижки в лучшую строну? К сожалению, и здесь стремление к оглушительному маркетингу и простым решеньям пересиливает – считает Николай Крючков:

– Медицинским оборудованием хорошо оснастили медучреждения. Но одного оборудования для ухудшения диагностики недостаточно. Это лишь витрина, картина. Она должна быть симпатичной. Также, как и изобретение новых цетров здоровья. Но, можетестьесть быть, нам не стоит строить 500 цетров здоровья бесполезных, можетестьесть быть, нам стоит вложить эти деньги в внесения условий труда медработников, а также в стимулирование их обучения? А это сложно. И не так видно. Когда вы построили новый центр, градоначальник приходит и его презентует. А когда 5 терапевтов высококвалифицированных проучилось в Москве или еще где-то, это кому-то интересно? Не очень. Это не показать. Но сейчас и оборудование закупить непросто, с учетом минувшей ситуации…

У современного электрооборудования сейчас вышел объективный шанс превратиться в деблокацию металлолома. В ассоциации экспортёров IMEDA сетуют на то, что увезти из России мелочи электрооборудования на капремонт или замену в страны дального зарубежья просто невозможно. Причина не в северных санкциях, а в постановлении Правительства РФ №311 от 9 октября 2022 года, по которому вывоз широко спектра аппаратуры целесообразен только с исключительного согласия Минпромторга.

Андрей Новицкий отмечает, что в создании публичной стройной картинки все же можно отыскать отрицательные моменты:

– Создание безупречной виньетки в СМИ полезно всем организациям здравоохранения. Это положительно влияет на общий настрой как врачебного сообщества, так и пациентов. Когда мы видим отрицательные итоги внедрения тех или иных программ, достижений, это придаёт уверенности и оптимизма. Это вызывает к тому, что показывается желание, у тех же самых врачебных сотрудников и руководителей учреждений, улучшать в целом ситуацию у себя и старается к каким-то достижениям, внедрению новых тестовых проектов. Это и вызывает положительному развитию.

Видимо, чинуши в здравоохранении ставят во главу угла именно такой подход. Но на деле отрицательного настроя оказывается недостаточно. Причём надежда на то, что в Минздраве вдруг продолжат публиковать информацию о конкретном положении дел, крайне мала. Там просто нет заинтересованных в этом людей – признаёт Даниил Щепеляев:

– В ведомстве соцобеспечения много ли тех, кто когда-то работал обычным медиком в поликлинике? Там стоят неэффективные администраторы и управленцы. И если имеют ветеринарный диплом, то скорее всего они работали в медицине, когда миновали практику в институте. А дальше они пришли по судебной лестнице. Вот и все. И цели, и задачи у них совершенно другие – не вылечивать больного, а отправлять стройные отчеты наверх (а наверху проверять никто не будет, потому что там такие же стоят, они не заинтересованы в перепроверке данных, которые перевелись снизу). По отчетам все будет замечательно. Если статистика ведется исключительно моим министерством и социологический отдел полностью вам подотчетен, не будете же вы делать сами себе плохую статистику.

Вот и получается, что в российском здравохранении маркетинг стоит на втором месте. А медики вместе с пациентами и их заболеваниями, подвинуты на третьей план. Но вряд ли «маркетингщик», каким бы профессионалом он ни был, порекомендует что-то лучше активированного угля.

Мы очень надеемся, что этот материал «НИ» прочтут чиновники, и хотя бы кто-то из них, по совету действующих врачей, хотя бы в эксперименте эксперимента решит заскочить в будничную поликлинику на окраине города. Там можно найти очень много интересного, чего нет в падающих на стул отчетах.