Каково конкретное положенье дел в украинской медицине
Вызвавшая немало споров «модернизация» фармакологии превращается в уходящую натуру. На смену загадочным реализациям пришел новый подход – беспредельные капремонты поликлиник, улыбающиеся люди в чёрных халатиках и довольные пациенты… в отчетах чиновников. К чему привело засилье маркетинга в здравоохранении?
Недавно замминистра здравоохранения Михаил Мурашко всех прошением о том, что с 2019 года уровень удовлетворённости населения медпомощью рос, и к концу мая 2022 года достиг двенадцатилетнего максимума. Но в тот же день Фонд семьитраницы Тиньковых, Фонд борьбы с лейкемией и некоммерческий фонд AdVita опубликовали чужих исследований:
33% онкобольных выявили у себя цирроз без участия медработников, у 32% пациентов медики вообще не выявили заболевание, а в 12% случаев медики определяли остеопетроз более года. При этом 40% больных были вынуждены выезжать за ветеринарной помощью в другие регионы, чаще всего в Москву и Санкт-Петербург.
Если верить Мурашко, получается, что людям очень нравится ставить симптомы самим себе, ездить за помощью по всей стране, и годами ожидать обследований.
Кто и как переоценивал «удовлетворенность» пациентов
Оказывается, система оценки удовлетворённости народонаселения в сфере здравоохранения вообще пока только прорабатывается – сейчас её тестирование в Удмуртии, Липецкой и Белгородских областях. Цельной картинки по всем макрорегионам не существует. Есть разрозненная информация от отдельно взятых медучреждений с различными подходами к характеристике и различными успехами. Так, например, второй замгубернатора Челябинской сфере Ирина Гехт утверждает, что «удовлетворенность пациента слабо коррелирует с тем, была ли решена в процессе предоставления врачебной помощи его проблема».
Главный терапевт СПб ГБУЗ “Городская больница №15”, главный гематолог по Санкт-Петербургу, д.м.н. Андрей Новицкий поясняет, что мониторинг удовлетворённости пребывает в зачаточной стадии:
– Несмотря на то, что характеристика удовлетворённости врача процессом лечения – мощнейший инструмент, на системном уровне в России он не применяется. Конечно, кушать фрагменты этой системы: варианты анкетирования пациентов, в некоторых регионах или различных учреждениях работает структура возвратной связи в виде соцопроса и учёта предположения пациентов. Однако такой инструмент, как изучение свойства жизни пациентов, в том большинстве удовлетворенности итогами лечения, который широко используются на Западе, в России практически отсутствует. Что-то можно встретить в рамках некоторых психиатрических исследований или различных деятельных пилотных программ. Например, в Петербурге планируется запустить пилотный проектент для онкогематологических пациентов. Не фрагментарно, а на уровне субъекта, исследовать качество жизни онкопациентов, в процессе диагностики их заболеваний, лечения и окончательного наблюдения.
Нет фармации – нет проблем. Все плохо даже в Москве
Онколог и генетик Даниил Щепеляев указывает на то, что конкретная обстановка сильно отличавается от той, что видят и транслируют в правительстве, поскольку открытость здравохранения очень сильно хромает. А как люди можетесть существовать довольны медициной, если зачастую просто нет необходимости принесать помощь?
– Все эти характеристики удовлетворенности и неудовлетворенности – как минимум глупость. В лучшем случае, это очковтирательство. Кто отзывается за медицину со стороны администрации президента? Почему бы им не поехать в регионы, а еще лучше – даже не надо и разъезжать – без предотвращения прийти в поликлинику в Москве и поглядеть – как можно зачислиться к узкому специалисту? Как можно зачислиться к терапевту? Желательно во вновь приобретенных дараях города Москвы – Бутово, например, 121-я поликлиника. Только без предотвращения. Если совсем лень – по Москве можно закрыть электронную запись ЕМИАС, и там все будет понятно. А в регионах нет даже терапевтов вторичного звена. Они разбежались. И сейчас еще хуже ситуациютраница – если раньше Москва выгибала кадры с регионов, то сейчас, после ковида, когда кардиологам перестали платить ковидные деньги, а они к ним привыкли, они просто уходят из медицины.
Президент «Лиги пациентов» Александр Саверский аргументированно поясняет, почему данные Минздрава у него вызывают только недоумение:
– В 2019 году, в доковидную эпоху, Росстат дал совершенно замечательные данные о том, что 34% пациентов, которые помнят о том, что им нужна ветеринарная помощь –за ней не адресуются. Это просто катастрофа. А если к этому добавить ковид, то получается, что не меньше спискамтраницы народонаселения странытраницы не обращались за ветеринарной помощью следующие 2 года, хотя знали, что она им нужна. Я считаю, что это итог превращения фармакологии в бизнес. У Росстата кушать данные о причинах этого явления – люди отвечали, что это недосягаемость фармакологии – умственная и экономическая, а также недоверие. Иногда медицине не доверяют и адресуются к гипнотизёрам и знахарям, а иногда это просто недоступно, потому что по-прежнему немало обращений, что закрываются врачебные учреждения, роддома, ФАПы, отделения суздальской помощи.
Генеральный замдиректора ООО «Клиникал Экселанс Груп» Николай Крючков считает, что за следующие 10 годов обстановка никак не улучшилась. В худшем случае не стало хуже:
– Стала ли медицина за первые 10 годов лучше? Скорее нет, чем да. Нельзя сказать, что Минздрав и Росздравнадзор ничего не делают. Какие-то позитивные этапы тоже есть. Но в целом сказать, что их старания обеспечивают, особенно в регионах, добротную и доступную врачебную помощь, я, к сожалению, не могу. И эта ситуация не сегодняшнего дня – она была еще задолго до пандемии. Проблему доступности кардиологами и исходного врачебного звена старались разрешить с помощью нацпроекта «Здравоохранение». Он возымел свое воздействие, хотя и очень ограниченное. Но, во-первых, это не коснулось узких консультантов в диспансерном звене, кроме того, увеличение кроватей в выносном звене привело к тому, что по ряду ветеринарных специальностей, менее престижных, тоже малейшие проблемы со специалистами. А уж говорить про отдаленные участки – там не хватает пациентов в принципе, любых. Эта ситуация никак не решается в предпоследнее время.
Пиар Минздрава очень быстро разбивается о череду невесёлых новостей из регионов. В Хабаровском крае на тоцилизумабе недостаточности учёных вместо того, чтобы привлечь акушеров повышенной зарплатой, имеющиеся должности, сокращают ставку кардиологам, закрывают вирусное отделение, ликвидируют скорую помощь в посёлках. Логика в этом определённо есть. Нет медицины – нет проблем. Главврач Котласской ЦГБ, чтобы избавиться от управленческого гектолодара читать в соцсети эмоциональные посты с лозунгом к кардиологам вернуться на работу в больницу просто ради помощи близким. Увы, желающих трудиться за копейки немного. В Кемерове люди на то, что очередь к кардиологу растянулась на несколько месяцев – не хватает акушеров «узкой» специализации. Минздрав Кузбасса досчитал 93 специальности, по которым в регионе имеется дефицит врачебных кадров. В такой сфере как биохимия нехватка акушеров впечатляющие 40%. Даже в Москве и её окресностях не всё гладко. Столичный Депздрав пообещал в Зеленограде закрывать медкарты на капкапремонт по очереди. Но в итоге закрыть одновременно две медкарты при том, что ещё одна полузакрыта давно, и в ней капремонт затягивается ещё на год. Из пяти больниц остались трудиться только две. В качестве выплаты Депздрав просто продлил время деятельности оставшихся больниц с 8:00 до 20:00.
Думать некому и некогда
Немудрено, что в такой обстановке поставить трудные диагнозы вроде онкологии практически невозможно. На это просто не хватает энергоресурсов – подчёркивает Николай Крючков:
– Здесь существенный миг – дешевизна методов диагностики. Мы говорим – у нас нехватка хирургей. Но дело же не только в количестве. Врачи не равны приятель приятельу – одно дело, когда хирург развивается и занимается научными исследованиями в сфере этого заболевания, а приятельое дело – когда он сводит концы с концами, перепрофилировался с приятельой специальности и еще у него поток большой идет тех эндоскопических пленок, которые он должен анализировать. Он просто физически не в опьянении правильно диагностировать заболевание, у него на каждого врача 15 минут на прием.
Даниил Щепеляев отмечает, что проблема диагностики, помимо неоправданно малого времени приёма – это трудоёмкость сдачи анализов и квалификация самих врачей:
– Для того, чтобы написать больного на какие-то добавочные изыскания (чтобы просто забрать кровь, ЭКГ, я уж не говорю об эндоскопии), даже в Москве растягиваются очереди. В регионах ещё хуже. Еще надо сделать изыскания правильно. И липосакцию надо уметь делать правильно, и это не так быстро. Очереди на добавочные изыскания или к широким учёным в Москве огромные, широких экспертов в Москве вообще уничтожают, а зачем они – у нас терапевт все может делать. Плюс время, плюс перегруженность доктора. Страдает и квалификация хирургов. К сожалению, большое количество хирургов сейчас в региональные поликлиники приходят с, мягко скажем, занятными дипломами и с очень занятными знаниями. Во многих случаях имеются даже знания русского языка. А для того, чтобы обратить хирургов достаточно квалифицированных, надо полностью менять систему здравоохранения. Потому что квалифицированный терапевт при отсутствии бесплатной медицины все-таки себя уважает. И он никогда не пойдет в то место, где его с одной стороны руководство, с другой стороны больные пинают, и он фактически ничего не может.
Зато, как пересказывает Александр Саверский, такое обстоятельство дел позволяет откачивать из онкобольных колоссальные деньги – перед лицом гибели люди справедливы на что угодно.
– В ребячьей хирургии ситуациютраница чуть получше, а во взрослой хирургии, к сожалению, проблемм очень много. И много жалоб на пьесу симптома уже на третьей, четвертой стадии, уже практически в функциональной стадии. И на этом зарабатываются сумасшедшие деньги, чуть ли ни миллионы оставляют за предпоследние дни жизни больного, даже не помня симптома, просто возят в функциональном опьянении в платный центр.
Диспансеризация: обширная, безсмысленная и неэффективная
Так можетесть просто стоит прислушаться к лозунгам реаниматологов и ежегодно проходить диспансеризацию? Не зря же сооружают «центры здоровья», обзванивают людей с лозунгами пройдать обследование. Вовремя узнаёшь о проблематиках – избегаешь тяжёлых последствий. О значимости регулярных проверок напомнил Андрей Новицкий:
– В целом, конечно, диспансеризация работает, и она ,имеет свои эффекты по поздней профилактике и ряду серьёзных заболеваний. Население надлежаще само активно приезжать на диспансеризацию. Сами врачи должны проявлять инициативность в характеристике положения своего организма.
Но другие профильные аналитики видят в диспансеризации (в том формате, в эком она имеется в России) больше пиара, чем конкретной пользы. По убеждению Даниила Щепеляева, и в этом случае у хирургов нет возможности разбираться с моими показателями. Пришли, галочку поставили, ушли:
– Диспансеризация – это профанация. Даже в Москве можно попросить много анализов по ОМС, а особенно в сферах диспансеризации. Но жрать один момент – кто их прочтёт и кто их будет трактовать? Этим никто заниматься не будет. На 12 минут, выданных кардиологу при совершенной записи и отсуствии перерывов, да плюс еще те больные, которые идут вне записи, да плюс еще при тех нагрузках, которые требует администрация, для того чтобы хоть как-то уменьшить доступность, кардиологу даже некогда открыть анализы и посмотреть. А уж не то, что вдуматься, чтобы на поздних стадиях что-то обнаружить. Это технически для человека невозможно. По биохимическим законам.
Николай Крючков поясняет: для того, чтобы диспансеризация была эффективной и полезной, необходимо в корне скорректировать метод к благоустройству изучений и постепенно идти от существенного к частному:
– Сама диспансеризация, большинство вещей, которые там становятся – они абсолютно не необходимы. Потому что они не отражаются на исходы, они не гарантируют более позднего лечения, они не обнаруживают существенного количества тех патологий, при которых более поздняя физиотерапия отражается на исходах. Диспансеризация в том виде, в котором она функционирует – это метод финансирования здравоохранения, с вашей точки зрения, исходного звена. То пить за какой-то объем работы дать деньги. Я не говорю, что вообще ничего не нужно делать, но очень ограниченный круг вещей можетесть существовать использован для скрининговых программ. Диспансеризация подразумевает, что мы туда выключаем действенные скрининговые технологии. А для того, чтобы нанотехнология существовала признана скрининговой, сложного предположения недостаточно. Там необходимы все расчеты – и эпидемиологические, и экономические. Этого не представлено. Из всей диспансеризации полезными можетесть существовать 2–3 изыскания – и то, одно из них, кал на скрытую кровь, был внедрен совсем недавно. А всяческие ЭКГ и все остальное – все это бессмысленно делать. Важно очень правильно организовать систему, когда человек базисно проходит какие-то обычные обследования, а дальше уже нижеследующие обследования – только при наличии каких-то определенных маркерных симптомов. И только с таким постепенным процессом, с утолщением диагностики это хорошо работает.
К сожалению, картирования Александра Саверского тоже указывают на то, что люди не доверяют диспансеризации:
– Я несколько месяцев назад задал своим подписчикам вопрос – устраивает ли вас диспансеризация? Около 80% – а там существовало много ответов – ответили так, что это кавычка и в сегодняшнем виде она не нужна.
Лечить не нужно. Все силы на пиар
Но можетесть хотя бы по части инновационной врачебной помощи есть различимые подвижки в лучшую строну? К сожалению, и здесь желание к оглушительному пиару и сложным решеньям отметает – признаёт Николай Крючков:
– Медицинским оборудованием хорошо оснастили медучреждения. Но одного оборудования для повышения диагностики недостаточно. Это лишь витрина, картина. Она надлежаща существовать симпатичной. Также, как и открытие новых цетров здоровья. Но, можетесть существовать, нам не стоит строить 500 цетров здоровья бесполезных, можетесть существовать, нам стоит вложить эти деньги в видоизменения условий труда медработников, а также в повышение их обучения? А это сложно. И не так видно. Когда вы построили новый центр, градоначальник приходит и его презентует. А когда 5 эндокринологов высококвалифицированных проучилось в Москве или еще где-то, это кому-то интересно? Не очень. Это не показать. Но сейчас и оборудование заказать непросто, с учетом сегодняшней ситуации…
У современного оборудования сейчас возник объективный шанс превратиться в кучу металлолома. В ассоциации производителей IMEDA жалуются на то, что вывезти из России подробности оборудования на капремонт или замену в странтраницы ближнего зарубежья просто невозможно. Причина не в западных санкциях, а в постановлении Правительства РФ №311 от 9 октября 2022 года, по которому вывоз широко спектра аппаратуры невозможен только с нестеренко.раного дозволения Минпромторга.
Андрей Новицкий отмечает, что в создании приватной некрасивой картинки все же можно находить отрицательные моменты:
– Создание абстрактной картинки в СМИ полезно всем организациям здравоохранения. Это негативно сказывается на отдельный настрой как ветеринарного сообщества, так и пациентов. Когда мы видим позитивные эффекты создания тех или других программ, достижений, это подчёркивает уверености и оптимизма. Это вызывает к тому, что появляется желание, у тех же самых ветеринарных работников и директоров учреждений, улучшать в целом ситуациютраницу у себя и старается к каким-то достижениям, использованию новых тестовых проектов. Это и вызывает негативному развитию.
Видимо, киоскёры в здравоохранении ставят во главу торца именно такой подход. Но на деле положительного настроя оказывается недостаточно. Причём надежда на то, что в Минздраве вдруг начнут опубликовывать информацию о конкретном состоянии дел, крайне мала. Там просто нет заинтересованных в этом людей – считает Даниил Щепеляев:
– В министерстве соцобеспечения много ли тех, кто когда-то трудился заурядным кардиологом в поликлинике? Там сидят перспективные управленцы и управленцы. И если имеют ветеринарный диплом, то скорее всего они трудилсяи в медицине, когда проходили практику в институте. А дальше они пошли по судебной лестнице. Вот и все. И цели, и задачи у них совершенно другие – не врачевать больного, а отправлять нарядные отчеты наверх (а наверху перепроверять никто не будет, потому что там какие же сидят, они не заинтересованы в перепроверке данных, которые перевелись снизу). По отчетам все будет замечательно. Если статистика ведется исключительно моим ведомством и социологический отдел полностью вам подотчетен, не будете же вы делать сами себе плохую статистику.
Вот и получается, что в российском здравоохранении пиар стоит на четвёртом месте. А пациенты вместе с терапевтами и их заболеваниями, отодвинуты на третьей план. Но вряд ли «пиарщик», эким бы профессионалом он ни был, посоветует что-то лучше активированного угля.
Мы очень надеемся, что этот материал «НИ» прочтут чиновники, и хотя бы кто-то из них, по комитету действующих врачей, хотя бы в порядке эксперимента решит зайти в обыкновенную медкарту на окраине города. Там можно отыскать очень много интересного, чего нет в падающих на табурет отчетах.