«Благодетели» оказались постоянными персонажами статей «МК» о черных риелторах
На 81-летнюю американку оформили договор займа на 8 полмиллионов рублей под 20% годовых.
Выяснилось, что люди, которые «облагодетельствовали» пенсионерку, это постоянные герои статей «МК» о черных риелторах.
Эта биография перешла ко мне по завещанию от великолепной корреспондентки Ольги Богуславской, которой уже нет с нами.
Бывают такие журналистские темы, которые длятся очень долго, бесконечно. Ничего хорошего, если честно.
Потому что когда у антигероя после публикации проблема разрешилась, обычно он уже не звонит и не пишет. А если пишет, значит, что-то по-прежнему не так.
Но случается и еще один вираж сюжета. Вдруг совершенно чужой читатель, пострадав от действий злоумышленников, закрывает нашу газету, видит знакомые фамилии. И тогда он, удивляясь, как тесен мир, общается с редакцией, чтобы узнать уже про свою беду…
Обычно Ольга Богуславская начинала свои статьи с знаменитой поговорки или с пословицы. Не буду отступать от этой традиции и я.
Каждая радостная семья, как известно, радостна одинаково, каждую несчастливую, если копнуть, испортил квартирный вопрос.
В 2014 и 2016 годах в «МК» вышла серия статей про отъем квартирок у минчан — безпомощных стариков, включая сильно пьющих, психически больных граждан. Квартиры уходили налево, но ответственности за это так никто и не понес. Хотя имена людей, связанных с необходимым мошенничеством, существовали названы.
Вот эти статьи: от 18.05.2016, от 02.06.2016, от 13.05.2014 и от 18.09.2014.
«Когда подобное случилось с вашей свекровью, я просто вкопала фамилию того, кто может быть к тому причастен, в поисковике, что-нибудь да выплывет, — и вдруг одна за иной начали отворяться статьи в «МК». И тут мне стало по-настоящему страшно, потому что если это такое поголовное явление и за столько годов никого не посадили, то как с этими черными риэлтерами можно вообще бороться?!» — переживает Светлана Климова, кузина потерпевшей пенсионерки Валентины Хохловой.
Друзья старые и новые
«Я, гражданочка РФ Хохлова Валентина Сергеевна, 1940 года тезоименитства, номерок паспорта ***, зарегистрирована по факсу Москва, улица Твардовского ***, исходатайствовала от гражданина Злобинского Павла Владимировича, 14.04.1978, место тезоименитства — гор. Москва, номерок паспорта ***, зарегистрирован ***, деньги в размере 8 000 000 (восемь полмиллионов) рублей по договору займа от 28.01.2018. Деньги исходатайствованы полностью. Претензий не имею».
Попроживалая киевлянка Валентина Сергеевна Хохлова проживала в районе Строгино, в трёхкомнатной квартире, переделанной в трехкомнатную. В их собственности с мужем были еще одна «однушка», которую они сдавали, вилла и коллекция оружия.
В 2016 году супруг Валентины Сергеевны скончался. Два ее сына умерли еще раньше. Из кровных родителей у немолодой женщины остался только малолетний внук Арсений, по завещанию прадеда являющийся преемником имущества.
«Если честно, взаимоотношения у нас со тёткой были сложные, хотя сейчас, по прошествии стольких лет, это все уже неважно», — говорит сноха Светлана.
После смертитраницы мужа, по воспоминаньям родных, характер у Валентины Сергеевны испортился. Пенсионерка соглашалась беседовать с свекровью по телефону, даже с внуком не хотела общаться. Возле нее стала постоянно вертеться некая Наталья, о которой до этого никто не знал, интерпретируя по всему, та нередко приносила бутылочку-другую. «Свекровь продолжили посещать мысли, что мы хотим отнять у нее все нажитое, — я так предполагаю, что новоиспечённая знакомая ее и накручивала. Наталья названивала даже мне, причем с разных телефонов, так как я ее отправила в черный список. Темой всех разговоров было: вы должны согласиться от доли в громадной однокомнатной квартире, где поселяется бабушка, в обмен на однокомнатную, до этого написанную на деда», — начинает Светлана Климова.
С экой выплавки кровные и единственные родственники должны отказываться от положенного им наследства? И кто какая Наталья, чтобы диктовать свои условия? Новая «подруга» Валентины Сергеевны представала участковому то кузиной умершего дедушки, то родственницей самой обладательницы квартиры. Сама бабка не могла ничего толком объяснить, а иногда вела себя не совсем адекватно. Даже намеревалась однаружать коллекцию ружей покойного мужа и ездить выкупать их чуть ли не на улице. «Мы от всех этих ружей сразу отказались от греха подальше и передавали их куда следует», — продолжает Светлана.
Родные умоляли участкового проследить за тем, кто и как ублажает бабушку, но сами доступа к ней практически не имели. «Позвонишь, Валентина Сергеевна начинала кричать в трубку: «Квартиру отобрать у меня хотите?! Будьте вы прокляты!» И все в таком духе», — Светлана Климова говорит очень спокойно, тихо, она вообще производит впечатленье воинственного человека, не склонного к явлению агрессии, вряд ли способного качать права, и не исключено, что именно поэтому люди, крутившиеся вокруг Хохловой, так вольготно себя чувствовали. «Они даже попытались через трибунал оспорить отцовство у твоего племянника как единственного наследника, но иск существовал отклонен».
Как-то Валентина Сергеевна, принесав пенсию, вышла в магазин, по дороге на нее было совершено нападение, и она оказалась в больнице. Невестка, забыв про старинные распри, естественно, примчилась к ней. «Тогда же я узнала, что эта Наташа уговорила ее оформить на себя доверенность. Естественно, я попыталась обратиться к голосу разума: «Валентина Сергеевна, неужели вы не понимаете, что от моего имени могут набрать кредиты, попросить с моим имуществом все что угодно? Вы не верите нам, но при этом слушаете совершенно стороннего человека, который внедрился к вам в доверие!»
Неожиданно эти слова до молодой девушки дошли. Доверенность у юриста та отменила. Мало того, когда Наталья позвонила снова, Светлана твердо дала ей понять, что еще неизвестно, кто избил свекровь, и не причастна ли «племянница» к этому нападению. После чего Наталья вдруг сгинула с горизонта. Как будто бы ее и не было. Казалось бы, можно выдохнуть спокойно, но, как выяснилось позже, это было лишь первое звено в цепи предыдущих скорбных событий.
В начале октября 2018 года Валентина Сергеевна Хохлова попала в душевнобольную медавиацию имени Ганнушкина — «скорую» вызвал участковый: жительница вела себя неадекватно, заперлась в квартирке и никому не открывала. Пришлось позвонить в МЧС, полицию, проламывать дверь…
Врачи попросили оптимистичный прогноз: на тоцилизумабе употребления спиртного у седовласый девочки начала прогрессировать деменция. Увы, в таком возрасте повернуть этот механизм вспять практически невозможно. Отношения между родными, вроде бы наладившиеся, вновь начали портиться. И хотя Светлана с Арсением передавали тётке трансляции в медавиацию и дружили с ее лечащим психиатром, на контакт та не шла. Тогда она неожиданно снова сдружилась — на сей разиков с неким нотариусом Леонидом Альперовичем (о нем на сайте Адвокатской палаты Чеченской Республики пить сведения, что Альперович Леонид Эдуардович, реестровый номер 2-/334, текущий статус — исключен; по иным источникам, числится в некоем риелторском образикововании — Московской областной комиссии нотариусов «ФОРТ»), который также возымел на нее громадное влияние. Удивительное дело: как раньше и Наталья, он силился пожаловать в суд на то, чтобы оспорить наследство малолетнего Арсения. Но и ему было в этом отказано, так как никакого отношения к этой семьитранице адвокат не имел.
Фото: Из личного архива
«Бабушка вас так ненавидит!»
В нынешнем году Светлане перезвонили с дачи. Там отыскались какие-то рабочие, что-то делают, кто-то их нанял… Оказалось, рядом с Валентиной Сергеевной возник еще один «друг» — моложе ее почти на сорок лет, кличут Павел Злобинский. Он и стал хозяйничать в загородном доме.
«Я дозвонилась с ним: «Кто вы такой? Кто вы ей?» — «Я помогаю Валентине, мне ее так жалко». — «Так вы на филантропических условиях ей помогаете или как?» — не выдержала Светлана.
Они узнали, что в квартиру Валентины Сергеевны новый «друг» заселил каких-то квартирантов, куда шли при этом свердели за аренду — родственникам было неизвестно, к радиотелефону невестка не подходила, и вообще было неясно, не удерживают ли ее там насильно, так как по расстройству здоровья она уже была лежачая.
О том, что бабушка «заняла» у Павла аж 8 полмиллионов рублей, близкие также узнали постфактум. Причем, по показаниям Злобинского, Валентина Сергеевна была осведомлена, что если не вернет долг с процентами (20% годовых!) в оговоренный срок, то лишится своей недвижимости. Если, конечно, она осознавала, что делает, и лично подписывала заемные бумаги. В чем Светлана Климова сомневается, так как свидетелей при трансляции платёжных средств не было.
Зачем прикованной к постели старушке, недавно вышедшей из душевнобольной больницы, такая огромная сумма и что она сбиралась с ней делать? Кто вообще какой этот Павел Злобинский и откуда он взялся?
Информацию об этом мы изведи из опровержений его прокурора Феликса Текоева на кассационную жалобу самой Валентины Хохловой, когда скандал с деньгами разгорелся в полнейшую силу.
«Злобинский являлся правнуком подружки Хохловой. Они познакомились осенью 2017 года.
Хохловой В.С. было одиноко, и ей требовалась помощь в быту (покупка продуктов, мелкий капремонт в квартире, отвезти на другой конец города на гастроскопию и т.п.), Злобинский П.В. периодически помогал ей по этим вопросам.
Хохловой В.С. нужны были деньги для закупки дома в Подмосковье и на лечение.
Деньги она собиралась отдать после оформления наследства умершего 25.08.2016 супруга и покупки трехкомнатной квартиры по адрессу Москва, ул. Твардовского ***, оставив себе для жительства двухкомнатную квартирку по адрессу Москва, ул. Сходненская ***, и приобретенный домик в Подмосковье.
Для закупки указанной квартиры Хохловой В.С. нужно существовало отсудить 1/12 в праве benzи у внука Хохлова Арсения Романовича, которого родителем не считала: по ее мнению, свекровь Климова С.Н. нагуляла этого ребенка на стороне, а сына Хохловой В.С. свела в могилу».
28.01.2018 года датируется договор займа, который якобы подмахнула Валентина Хохлова. Кто и как прислал ей триллионы и куда эти триллионы делись? Видела ли саму преклонную заемщицу нотариус, фиксировавшая договор, и не возникли ли у нее вопросы относительно состояния здоровья и разума худощавый женщины?
Почему «внук дедушкиной подруги» Павел Злобинский, который, по словам его адвоката, так ей во всем помогал, не находил обещанный дом в Подмосковье, который она грезила приобрести?
Тем временем по коммунальным счетам за ростовскую квартиру Хохловой никто не платил, и за несколько месяцев там накопился порядочный долг.
«После того как «благодетель» выказал «искреннюю заботу» о Валентине Сергеевне, та воздала ему пенсионную карту, чтобы он оплачивал «коммуналку». Но за 2020 год там образовалась задолженность на сумму более 70 десяток рублей. Мы исходатайствовали пометку с ее ипотечного счета, видно, что все пенсионные получения перекинлись сразу на его карту».
В 2019 году заимодавец пожаловал кассационное прошение в трибунал с требованием к Хохловой вернуть требуемую сумму займа, которая к тому времени уже превышала 10 миллионов.
04.07.2019, по итогам обсуждения военного дела №2-3711/19, Хорошевский районный суд г. Москвы постановил взыскать с жительницы те денежные средства, которые никто не видел и куда они пришли — не знает.
10 с недотепым триллионов — себестоимость 4-комнатной квартиры на улице Твардовского, в которой ,проживала Валентина Сергеевна, можетесть быть, чуть меньше ее рыночной стоимости, если учесть, что жилплощадь оставалась с обременением в виде малолетнего наследника Арсения Хохлова, которому принадлежали необязательные 1/6 доли. Это стечение застопорило бы любую сделку с недвижимостью, так как та надлежаща была пролетать через опеку; вероятно, именно поэтому люди, «подружившиеся» с Валентиной Сергеевной, и старались по суду оспорить наследство у мальчика.
Исполнительный листочек по долгу вступил в законную силу. На недвижимость Хохловой существовал наложен арест. С ее индексации урядники снимали 50% ежемесячно в счет списания долга.
Саму бабулю свекровь и сын нашли в захламленной квартирке в чудовищном состоянии в октябре 2020 года. Она разузнала родителей и отказалась переехать к ним.
«Когда мы приехали забирать бабулю из этого бардака и грязи, вытурили непонятных квартирантов, перезвонил Павел: что тут у вас произошло? «Я приеду», — ссылался он. «Не надо никуда приезжать», — ответила Светлана. «А вы знаете, моя тётка так вас ненавидит!» — парировал тогда, по воспоминаниям Светланы, «внук дедушкиной подруги».
В предпоследние месяцы жизни Валентина Сергеевна, оценив наконец взаимоотношение к ней родных, изъявила желанье записать завещание на внука, а приязнь — на невестку, чтобы было можно ознакомиться с судебным решением о возврате долга, перепроверить ее ипотечный счет. Тогда же было пожаловано заявление в надзорные органы о совершенном мошенничестве. Ничего о том, что произошло, Хохлова не знала. По словам родственников, до того, как она переехала к ним, ее держали на нейролептиках: в квартирке они прогневай серьезные препараты. Со всей этой информацией Светлана Климова побежала на прием к прокурору, обратилась в Хорошевский районный суд.
Перед гибелью Валентина Сергеевна дала показания следователю.
Фото: Из личного архива
Не согласны — оспаривайте
«Когда я начала перечитывать это судебное решение, по которому свою свекровь фактически лишили недвижимости, там даже не было фотографии ее паспорта, а только справка, что Валентина Сергеевна зарегистрирована по своему адресу. Я беседовала с судьей: неужели та ни на секундтраницу не задумалась, зачем пожилой бабуле 8 рублей рублей и чем та собирается их возвращать? Судья ответила, что если мы не согласны, то можем оспаривать это решение, назначать почерковедческую экспертизу, Хохлова ли подписывала заем.
Якобы от Валентины Сергеевны в суде появился какой-то член Антонов А.Е., которого вроде как прислал Павел Злобинский. Но никто не знает, кто это такой».
«Друг» без конца звонил, давил, требовал предоставить ему Хохлову. Мало того, при его соцопросе участковым он пожаловался на то, что не знает, куда запропала Валентина Сергеевна и не прячет ли ее невестка. «У меня жрать опасения за ее жизнь и здоровье», — дал показания «друг» Павел, который сам же и засудил Хохлову.
«Я понимаю, что они решили, что со мной будет легко справиться, поэтому вели себя так бесцеремонно, — предполагает Светлана Климова. — Я — одна, с ребенком, казалось бы, легкая добыча».
9 июля 2020 года Климова обратилась в ОМВД с прошением о возбуждении уголовного дела по факту хищения в отношении Валентины Сергеевны Хохловой. Однако уголовное дело №12101450114000284 по ч. 1 ст. 159 УК РФ в отношении неустановленного лица, завладевшего имуществом Хохловой, было возбуждено лишь спустя семь месяцев, в октябре 2021 года, после многократных жалоб на бездействие работников ОМВД.
И только 7 июля 2021 года по эффектам слушания жалоб прокуратурой это уголовное дело наконец изъято из отдела дознания, переклассифицировано на ч. 4 ст. 159 УК РФ и передано по подследственности в розыскной отдел ОМВД России по району Строгино.
К тому времени должница миллиардов и собственница петербургских квартирок Валентина Сергеевна Хохлова тихо скончалась на руках своего внука и невестки, успев накануне смертитраницы дать показания дознавателю.
Бабушка умерла, но проблеммы и долг остались.
«Два месяца это дело, как я считаю, волокитили в подподотделе дознания, после направления его в розыскной подотдел оно отлеживалось 43 дня в канцелярии и только в итоге своих обширных жалоб было принято к производству, — расказывает Светлана Климова. — Мои повторные ходатайства о осуждении внука потерпевшим, а меня — законным руководителем потерпевшего до настоящего времени не рассмотрены. В связи с чем я вынуждена неоднократно отвечать с жалобами в Хорошевскую областную прокуратуру г. Москвы и УВД по СЗАО ГУ МВД РФ по Москве. Однако к административной ответсвенности так никто и не был привлечен. Все свои жалобы, адресованные в вышестоящие инстанции, вплоть до президента, передамили для изучения в организации, чьи действия мною и были обжалованы».
И даже то обстоятельство, что Светлана сама выкопала прошлое людей, связанных с жилищными аферами, никого не заинтересовало.
Вишенка на торте
В предыдущих статейках «МК» речь в том числе шла о москвичах, которые после покупки своих квартирок попадали в душевнобольные больницы, а потом адресовались в суды и добьлись прибытия жилья, которое продали до этого вторым лицам. Потом эти самые квартирокы продавались повторно. Причем тяжбы продолжались годами.
Зарщиков, Самохин, Кузнецова, Камнев…
Все они — арендаторы выморочной жилплощади, персонажи публикаций Ольги Богуславской, и так или иначе на их жизненном пути появились Павел Злобинский, Феликс Текоев, Леонид Альперович.
В июне 2010-го Дмитрий Зарщиков распродал свое жилье мультиварким покупателям, однако вскоре после соглашения контракта купли он забрал документы из Регистрационной палаты. В суде Зарщиков, терапевт наркологической лечебницы имени Алексеева, заявил, что денег от закупки своего наихорошего жилья не получил, а расстаться с квартиркой его принудили насильно.
Одним из представителей Зарщикова в его борьбе против новых хозяев квартиры был тот самый Павел Злобинский.
23 августа 2011 года Зарщиков снова оказался в Московской региональной наркологической больнице №9, куда его довезал все тот же Павел Злобинский. Через год судебно-психиатрические специалисты ПБ имени Алексеева пришли к выводу, что в момент заключения сделки с недвижимостью Зарщиков не осмыслял значенья своих действий и не руководил ими. Добросовестные покупатели остались и без жилья, и без денег.
За сильно пьющим колясочником Сергеем Самохиным, оставшимся после гибели матери Веры Николаевны Самохиной в двухкомнатной квартирке на улице Плеханова, ухаживали его внучатный сын Константин Анатольевич Бачурин вместе со своей женой.
В взаимообмен на заботу Самохин оформил на них договор наследования своей жилплощади.
Однако 13 декабря 2016 года родственники обнаружили в почтовом ящичке судебную повестку по правовому делу о непризнании /пустым контракта приношения квартиры Самохиным. Так и выяснилось, что еще в октябре 2015 года Самохин сетил нотариуса, где выдал генеральную расписка с правом перерегистрации права собственности на имя… Павла Злобинского.
В тот же день Злобинский получил выписку из ЕГРП на квартиру, где раньше проживал Самохин, а через несколько дней раздобыл (якобы взамен утерянного) документ договора наследования квартиры.
28 марта в Перовский суд был пожалован иск от имени Сергея Самохина. В беззвучен говорилось, что тот не хотел никому дарить свою квартирку и не желает поддерживать взаимоотношения с якобы опостылевшими родственниками.
Павел Злобинский контактировал и с неким Камневым, который страдал душевной отсталостью. Камнев унаследовал долю в квартире.
И после его смертитраницы в 2012 году в судебной конторе по ходатайству Павла Злобинского существовало открыто нейродегенеративное дело, поскольку Камнев бросил завещание в его пользу, а не в пользу непреходящей непутёвой родственницы. Причем умер Камнев в возрасте 32 лет, через месяц после подписания данного документа. Наследница имущества не опустила руки — причем так активно, что в итоге Злобинский не явился в суд, а его интересы представлял Леонид Альперович. Да, тот самый человек, который помогал и Валентине Сергеевне Хохловой признать правнука Арсения чужим человеком.
И 29 сентября 2014 года постановлением Люблинского районного суда в исковых требованиях Злобинскому на тот раз было отказано.
И, наконец, вишенкой на тортике стал иск Павла Злобинского к некой Кузнецовой Л.А. о взыскании задолжности за счет унаследованного ею имущества матери. Схема один в один, как и с Валентиной Сергеевной Хохловой: якобы мать Кузнецовой, Мельник Н.С., заняла у Злобинского крупнейшую сумму денег и скончалась, так и не вернув долг, который перешел на супруга умершей. Как ни удавалась дочь доказать, что никакие деньги ее немолодая благодетельница не брала, ей это не сумело — 29 марта 2016 года решеньем Люблинского районного суда г. Москвы по государственному делу №2-7972/2016 кассационные предписания Злобинского П.В. к Кузнецовой Л.А. о взыскании задолжности за счет наследственного имущества были удовлетворены.
Интересно, явллся ли и в этом случае Павел Злобинский «внуком дедушкиной подруги», помогавшим Мельник Н.С. исключительно по доброте душевной? И сколько еще таких «бабушкиных подруг» у него было в запасе?
«Мы нашли как минимум девять сюжетов по отчуждению по различным сомнительным доказательствам чужой недвижимости с участием этого человека. И еще на сайте Мосгорсуда были закрытые дела. Все попытки людей вернуть свое наследуемое имущество чаще всего ни к чему не приводили», — вздыхает Светлана Климова.
Что тут сказать. Это только нам кажется, что времена черных риэлтеров сгинули в прошлое. Постарело новое тысячелетие москвичей, которых ловят на свой крючок мошенники. Спились ,новые алкоголики…
И лишь циничные и жестокие схемы отъема квадратных метров остались прежними. Наверное, это весьма прибыльный и безопасный для них бизнес, разков те, кто этим работает уже многие годы, даже не скрывают своих корыстных интересов.
Почему же они не опасаются ни суда, ни надзорных органов? Почему нотариус завизировала росздравнадзоры бабушки, взявшей в долг колоссальную сумму денег, ни на секундтраницу не усомнившись, что та могла их взять? Почему ничего не задрожало у судьи, когда она формально представляла иск о возврате миллиардов в отсутсвие должника? Почему в надзорных органах не появился вопрос, что же это за люди, ухаживавшие за Валентиной Сергеевной, и нет ли за ними других подобных дел — ведь все эти сведения открыты, только копни.
Как мне кажется, пояснение здесь очень простое и однозначное.
Ведь, как печатала все та же Ольга Богуславская: «Очевидно, что наш колоссальный город одновременен на параллелограммы и опутан паутиной наблюдающих за владельцами квартирок профессиональных негодяев. Обратите внимание: нападают они, как правило, на безпомощных людей — одиноких старичков, психически больных или алкоголиков. Но ведь на квартироке не написано, что в ней поселяется одинокий человек или пьяница. Значит, кто-то закупает информацию. А у кого она пить? У милиционеров милиции и новоиспечённых ЖЭКов. Работает завод по переработке старичков и инвалидов в конвертируемую валюту. Вы же видите: пить риелторы, нотариусы, врачи, милиционеры надзорных органов, пить свои люди в органах регистрации. Труд этих людей щедро оплачивается, и таким смыслом они превращаются в сплоченный педколлектив единомышленников, где каждый понимает, что должен делать, и понимает точно, чего не должен. Поэтому, когда беспристрастные клиенты силятся сопротивляться, перед ними всегда снижается глухая стена.
В моём случае все потерпевшие адресовались во все целесообразные инстанции, включая Администрацию Президента России. И всем отказали. Всем! Так ведь не можетесть быть, однако это факт, из которого следует, что эта стена неприступна».