Луиза Розова: “А хейтеры пусть валятся в снежную пещеру и едят свою ногу”

В ноябре прошлого года издание «Проект» в рамках серии расследований «Железные маски» выпустило текст «о том, как близкая знакомая Владимира Путина получила часть России». В этом материале речь шла о предпринимательнице из Санкт-Петербурга Светлане Кривоногих, а также о ее дочери Елизавете, которую журналисты называют феноменально похожей на президента России. О девушке в своем расследовании «Дворец для Путина. История самой большой взятки» упоминает и Алексей Навальный – как о третьей дочери президента. При этом сама Елизавета прежде никак не комментировала родство с российским лидером (особый шарм этой истории придает отчество девушки – Владимировна). Пытаясь разобраться в этих делах семейных и узнать, как изменилась жизнь Елизаветы после серии громких расследований, GQ взял у девушки первое в ее жизни интервью. 

Можете вспомнить день, когда вышло расследование «Проекта»? Чем вы тогда занимались?

Ой… Понимаете, это такая история, которая в один момент меняет твою жизнь. Я смутно помню день, когда вышло первое расследование, потому что лежала три дня в кровати с закрытыми шторами. Я просто была в какой-то прострации три дня. Это было так… Не очень приятно.

Это был самый простой день, так? Как и когда вы узнали, что вас назвали «третьей дочерью Путина»?

Да, совершенно обычный день, помню, что готовила запеканку, и тут мне звонит друг. И он такой: «Мне подруга скинула [видео], посмотри, я в шоке». – «В смысле в шоке?» Потом я приготовила запеканку, легла в кровать и больше не вставала. 

Какие чувства у вас вызвало видео? 

Знаете, как-то не очень приятно, когда нарушают твое спокойствие. И какие-то незнакомые люди начинают лапать, копаться в твоей жизни. Это не самое приятное.

Почему после выхода расследования вам пришлось скрывать или удалять собственные фотографии в инстаграме?

Просто…

Чтобы они не тиражировались?

Да, вы ответили на этот вопрос за меня.

А вы не думали просто удалить страницу?

Я никогда и никому из популярных людей не писала комментарии, ни плохие, ни хорошие. Вообще, не понимаю, как можно найти страницу человека, пост, зайти в комментарии и что-то настрочить. На мою страницу заходят обычно писать комментарии – это я про негативные – очень травмированные люди, обиженные жизнью. Я предоставляю им такое удовольствие – разрядиться у меня. Пожалуйста, я не против. То есть я понимаю, что это никак не касается меня, это их собственные проблемы, пусть пишут.

Эти комментарии влияют на ваше собственное настроение? Вам уведомления на телефон приходят?

Нет, у меня всю жизнь отключены уведомления в инстаграме.

После расследования Навального о дворце в Геленджике комментаторов стало больше, вы следили за этим?

Я, конечно, не все читаю, там большой поток. Но в основном да, я и директ проверяю иногда. Там ничего такого: молодежь просто приходит порофлить, никаких угроз я не получала. Знаете, мне вообще кажется, что написать злобный комментарий – это как забраться на Эверест: одним людям это удается, удается обидеть человека, но основная часть валится в снежную пещеру и съедает свою же ногу.

То есть сейчас вы научились спокойно существовать в интернете, где есть сталкеринг, буллинг – и все это направлено на вас?

Я всегда была чувствительным человеком, и даже в школьном выпускном альбоме, когда меня спросили о слабых сторонах, я ответила: «Обидчивость». Но после выпуска уже многое, конечно, изменилось, я научилась управлять ситуацией и могу сказать, что сейчас меня не обижают комментарии людей. Понимаете, еще раз: ко мне приходят травмированные, обиженные люди, и я делюсь своим добром, своей любовью с ними, им ведь это и нужно. А ответная злоба какая-то или планы мести – я считаю, что это из разряда кармического самоубийства. Мне это не нужно. 

Это ваш первый опыт взаимодействия с хейтерами?

Да. Я быстро приспособилась. Я вообще быстро учусь. 

Этот буллинг не выходил за рамки интернета? Повседневная реальная жизнь не стала для вас сложнее?

Это влияет на жизнь, конечно. Особенно когда об этом узнает твой знакомый, с которым ты не виделся шесть лет и который вдруг пишет: «Привет, а можно от тебя автограф?» И ты такой: «Чего?!» Да, влияет, и в первую очередь я благодарна друзьям, которые были со мной с самого начала. Знаете, есть еще такая детская история: у нас всегда была в школе борьба между классом «А» и классом «Б» (смеется). Всегда были переглядки. Но со временем мы повзрослели. 

Я МОГУ СКАЗАТЬ, ЧТО ВРАГ ЛЕГКО МОЖЕТ СТАТЬ САМЫМ ВЕРНЫМ ДРУГОМ, ПОТОМУ ЧТО ОН ЗНАЕТ О ВСЕХ ТВОИХ НЕДОСТАТКАХ И МИЗЕРНЫХ ИЗЪЯНАХ. 

Я видел вас на октябрьском показе коллекции в ДЛТ. Как я понимаю, мода – это одно из центральных увлечений ваших?

Меня интересует все понемногу. Я правда интересуюсь модой, но не болею этим. Мне нравится следить за новостями, посещать ивенты. Я еще увлекаюсь фотографией, ну, альтернативной, фотографирую на пленку. И у меня еще есть такой бзик определенный: я, знаете, собираю гардероб для своих будущих детей, не продаю никакие вещи. И также с фотографиями: я занимаюсь этим, потому что хочу, чтобы мои дети взяли альбом, сели и начали смотреть на меня и моих друзей [в прошлом]. Вот такие свои тараканы.

Выходит, вы скоро будете поступать в университет? Или учитесь там уже сейчас?

Да, я учусь на менеджменте в сфере арта и культуры. Выбрала это направление, потому что там много разных дисциплин: кино, театр, живопись даже есть, дизайн, мода – все визуальные искусства. Я стараюсь всем заниматься понемногу. 

Расскажите про бренд 1.2.3th, который указан на вашей странице в инстаграме. Что это такое? Ваш бизнес?

Задолго до расследования я решила разобрать мамин гардероб, выставить несколько вещей на продажу, и они быстро разлетелись как пирожки. 

То есть это не новый магазин, а уже существовавший?

Да, и я просто оставила инстаграм, мол, пускай будет, на всякий случай. А потом ко мне пришла мысль сделать свой бренд, и я действительно сейчас разрабатываю капсульную мини-коллекцию. И скорее всего, буду презентовать ее в рамках, скажем, биеннале. Это не что-то масштабное, я все-таки не дизайнер. Скорее любительская одежда на каждый день.

Я слышал, что вы думали идти стажером в ДЛТ? Довольно неожиданное решение.

Вы знаете, я до сих пор хочу на стажировку к ним, но меня не приглашают. А летом я пыталась податься в один журнал, посылала им резюме раза три, звонила… В Condé Nast.

В Tatler?

Да, в Tatler. 

Мне кажется, Ксения Соловьева сейчас читает это со слезами на глазах.

Я была бы рада там стажироваться. Мне скоро в принципе нужна будет стажировка для университета, и было бы круто, если бы это было в журнале, особенно в Tatler. До расследования «Проекта» у меня брали интервью для Tatler, там была тема «Золотая молодежь в TikTok». Конечно, чудовищная тема, но это был бы мой дебют, мне хотелось в этом поучаствовать. А потом из-за расследования мне пришлось удалить [свои] видео [в TikTok], и интервью не вышло.

Кстати, почему вы записаны в инстаграме как Луиза?

Потому что меня так с самого детства называли. Я просто не могла выговорить букву «л», говорила «Изя», и так и пошло – Луиза.

Вы считаете себя визуально похожей на президента Российской Федерации?

Слушайте, по его юным фотографиям, наверное, да, похожа. Но, как оказалось, есть очень много людей, похожих на Владимира Владимировича.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *