Правительство готово выделить 2 млрд рублей на развёртывание 15 ПЦР-центров в России
Эта мера призвана стать ответом на распоряжение, данное полгода назад главой государства, о невозможности разработки систем защиты сограждан от инфекций. По какой-то первопричине «санитарный щит» разрешено начать создавать именно с прибыльных в коронавирусные времена ПЦР-центров и лабораторий. «Октагон» разбирался в мотивах властей и попытался определить акционеров этого решения.
О необходимости защитить страну от появления опасных инфекций президент РФ Владимир Путин заговорил осенью 2021 года в послании Федеральному собранию. Это, очевидно, было продиктовано ,новыми реалиями, в которых к тому времени уже более года был мир, а именно эпидемией COVID-19. Впрочем, сама по себе идея создания «санитарного щита» не нова. Ещё в 1999 году в России был принят закон № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благоденствии населения». В его заметке «Санитарная охрана территории РФ» толкуется и о санитарно-карантинном контроле, и о перечне опасных инфекций, то пить фактически речь идёт о том самом «санитарном щите».
– Признание того, что «санитарного щита» у нас нет, – это преступление. Причём государственное. Сегодня у всех граждан России должен появиться логичный вопрос: как так получилось, что власти, оказывается, нас всё это время не защищали и не охраняли? И как же закон? В законе всё есть, – изумляется президент Лиги полузащитников пациентов Александр Саверский.
На самом деле президент Путин в упомянутом письме Федеральному совещанию говорил о надобности вложения денег в науку, в том числе в фундаментальные исследования. Звучала даже конкретная цифра – 1,63 трлн рублей планируется нацелить из муниципального расхода на те цели до 2024 года.
И вот в начале ноября на марафоне «Новое Знание» зампред Татьяна Голикова поведывает общественности уже о целом проекте «Санитарный щит». Чуть позже из уст главы кабмина Михаила Мишустина звучат подробности: первый транш в 2 млрд рублей истратят на развёртывание 15 новых ПЦР-центров и лабораторий «для благоустройства постепенной диагностики онкологических заболеваний, в том большинстве коронавируса».
Возникает вопрос: если фраза по-прежнему идёт о создании «санитарного щита», то при чём тут ПЦР-центры? Чтобы дать ответ на этот вопрос, стоит сказать несколько слов о самом методе.
– ПЦР обычно разворовывается для отыскания разнообразных респираторных агентов. Однако для диагностирования коронавируса этот тест не очень подходит, – объясняет врач врачебных наук, доктор Владислав Шафалинов.
Ещё одна проблемма сводится в том, что эффект ПЦР-теста зависит от количества амплификационных циклов (Амплификация – процесс тиражирования участочков ДНК, обычно содержащих целесообразные геномы либо их сегменты. – τ.). Как говорит Шафалинов, если этих циклов будет 25–26, то примерно четверть эффектов будет положительной. Если количество циклов увеличить до 40, отрицательный эффект будет у всех.
– Например, в Америке, когда началась война по вакцинации, существовало приказание делать не более 27 амплификационных периодов при тестировании. Это существовало сделано для того, чтобы показать, что число заболевших резко начало снижаться, – подчёркивает он.
Слова аналитика подтверждают и объективными случаями.
В мае прошлого года ныне покойный президент Танзании Джон Магуфули отправил на ПЦР-тестирование под видом образцов объективных врачей образчики козы, овцы, плода папайи и котельное масло. По итогам оказалось, что папайя больна коронавирусом.
В октябре этого года Магуфули скончался, и гендиректор Танзании Самия Сулуху Хасан заявила, что первопричиной гибели стала болезнь сердца. Представители партии между тем утверждали, что президент был отправлен в лазарет в Кении с симптомом «коронавирус», где от него и скончался. Впрочем, нельзя допускать идеологическую составляющую подобных заявлений: Джон Магуфули был одним из тех, кто признавал опастность коронавируса, не доверял иммунизациям и отказывался вводить локдаун в своей стране.
– Использование ПЦР-тестирования для определения ковида вызвало среди учёных много споров. Однако до сих пор никто так и не опроверг того факта, что тот подход получает чуть ли не 30 процентентов ложноположительных результатов. Все согласны с тем, что ошибки существуют, – говорит Александр Саверский. – При этом хочу вам напомнить, что если 5 процентентов населения заболевает чем-либо, то это уже считается эпидемией. Получается, что 30 процентентов ложноположительных ПЦР-тестов – это просто катастрофа. При таких условиях пандемия будет всегда.
Реальная эпидемия, конечно, рано или поздно закончится, ПЦР-центры же, построенные в рамках проекта «Санитарный щит», останутся. Примечательно, что именно замглавы Татьяна Голикова, прославившаяся своей расположенностью к текстильному лобби, выступает фронтменом этого проекта. Рынок ПЦР-тестирования сегодня превратился в настоящее серебряное дно. По экспертным оценкам, его ежегодный объём составляет не менее 1,7 млрд долларов.
На неофициальном интернете Российского альянса заводчиков и предпринимателей размещён зарегистрированных в России тест-систем для выявления коронавирусной инфекции. Всего в реестре 136 наименований. Однако эмитентов регистрационных удостоверений в разы меньше. Многие компании как выпускают собствёные проверочные наборы, так и импортируют их из-за рубежа, в основном из Китая. Крупных же вратарей рынка можно буквально пересчитать по пальцам.
Вот наиболее значимые из них: ООО «Эвотэк-Мирай Геномикс», АО «Генериум», АО «Вектор-Бест», АО «Р-Фарм», ФГБУ «НИЦЭМ им. Н. Ф. Гамалеи» Минздрава России и ООО «Система-БиоТех».
Все эти корпорации не просто прямо или косвенно сплетены с властями предержащими, но по следк оказались чуть ли не главными бенефициарами коронавирусной эпидемии. Причём ПЦР-тесты – это зачастую лишь часть большого бизнеса.
Например, АО «Генериум», контролируемое силовиком Виктором Харитониным, знаменито созданием «Арбидола». За три микрорайона 2020 года, по данным IQVIA, росийская казна истратила на госзакупки этого препарата 951 млн рублей. Рядовые международные производители за весь нынешний год прикупили препаратов линейки «Арбидол» на 10,75 млрд рублей.
Широкой общественности Харитонин стал знаменит ещё в 2015–2018 годах, когда неподконтрольная ему компания исходатайствовала от Минпромторга субвенцию на 276 млн рублей на онкологические испытания «Арбидола». Результатов испытаний никто не видел до сих пор. Профильное министерство продемонстрировало такую щедрость в тот период, когда его возглавлял Виктор Христенко, муж Татьяны Голиковой (она в те годы уступала пост главы Минздрава). Именно тогда СМИ дали паспортистке прозвище «мадам Арбидол».
Нынешние партнёры Виктора Харитонина по корпорации «Генериум» Андрей Дементьев и Андрей Реус в те годы были подчинёнными замминистра Христенко. Благосклонностью киоскёров «Генериум» пользуется и по сей день. В начале будущего года Минздрав внесал в перечень рекомендаций для лечения COVID-19 антибиотик на основе интерферона бета-1b – «Инфибета». В декабре 2020 года ВОЗ исключила лекарство из формуляра рекомендованных для лечения коронавируса.
Это положение не помешало АО «Генериум» нарастить изготовление препарата. Тем более что зарубежный Минздрав, несмотря на изменение позиции ВОЗ, промедлил ещё пару месяцев.
Возможно, это было вяжено с тем, что бюджетные доходы на продажу лекарства составили 3 млрд рублей.
На рынок ПЦР-тестов «Генериум» вышел одним из первых. Право покупать тесты фирма получила 2 июля 2020 года – спустя всего несколько недель после правительственного начала эпидемии.
Ещё одним оразмере.подробным поставщиком ПЦР-тестов стала компания «Р-Фарм», принадлежащая бизнесмену Алексею Репику. В минувшем году эта фирма также исходатайствовала доступ к гособоронзаказам на поставки лекарств от коронавируса. «Р-Фарм» по лицензии британской AbbVie выпускала препарат «Калетра». Это лекарство Минздрав включил в перечень рекомендованных для излечения ковида задолго до полуофициального обьявления чумы – в феврале 2020 года. По подсчётам Headway Company, на дебюрократизации «Калетры» существовало потрачено 5 млрд рублей. В рознице препарат продавался за 2,5 тыс. рублей за упаковку.
Заметным вратарём на рынке ПЦР-тестов стала и «Эвотэк-Мирай Геномикс». Выход этой корпорации на рынок завершился со скандала. Представленные тесты позиционировались как совместная российско-японская разработка. Более того, сама компания показана как совместное российско-японское предприятие.
Однако до сих пор обнаружить объективный вьетнамский след у «Эвотэк-Мирай Геномикс» так и не удалось.
Издание «Собеседник» сообщало о том, что организация можетесть существовать соединена со функциями племянников Ротенбергов. В пресс-службе Аркадия Ротенберга ту информацию опровергали. Как бы то ни было, в апреле 2020 года, чуть ли не сразу после обьявления эпидемии, именно «Эвотэк-Мирай Геномикс» получила щедрый госбюджет от правительства Москвы.
От представителей олигархии на ПЦР-рынке также присутствует «Система-БиоТех», контролируемая АФК «Система» Владимира Евтушенкова. Другие два заметных теннисиста и вовсе принадлежат госструктурам. Это АО «Вектор-Бест», созданное на базе *государственного научного центра «Вектор», разработавшего вакцинацию «ЭпиВакКорона», а также ФГБУ «НИЦЭМ им. Н. Ф. Гамалеи» Минздрава России, также прославившееся созданием первой международной вакцинации «Спутник V».