В ноябре прошлого года издание «Проект» в рамках серии расследований «Железные маски» выпустило текст «о том, как близкая знакомая Владимира Путина получила часть России». В этом материале речь шла о предпринимательнице из Санкт-Петербурга Светлане Кривоногих, а также о ее дочери Елизавете, которую журналисты называют феноменально похожей на президента России. О девушке в своем расследовании «Дворец для Путина. История самой большой взятки» упоминает и Алексей Навальный – как о третьей дочери президента. При этом сама Елизавета прежде никак не комментировала родство с российским лидером (особый шарм этой истории придает отчество девушки – Владимировна). Пытаясь разобраться в этих делах семейных и узнать, как изменилась жизнь Елизаветы после серии громких расследований, GQ взял у девушки первое в ее жизни интервью.
Можете вспомнить день, когда вышло расследование «Проекта»? Чем вы тогда занимались?
Ой… Понимаете, это такая история, которая в один момент меняет твою жизнь. Я смутно помню день, когда вышло первое расследование, потому что лежала три дня в кровати с закрытыми шторами. Я просто была в какой-то прострации три дня. Это было так… Не очень приятно.
Это был самый простой день, так? Как и когда вы узнали, что вас назвали «третьей дочерью Путина»?
Да, совершенно обычный день, помню, что готовила запеканку, и тут мне звонит друг. И он такой: «Мне подруга скинула [видео], посмотри, я в шоке». – «В смысле в шоке?» Потом я приготовила запеканку, легла в кровать и больше не вставала.
Какие чувства у вас вызвало видео?
Знаете, как-то не очень приятно, когда нарушают твое спокойствие. И какие-то незнакомые люди начинают лапать, копаться в твоей жизни. Это не самое приятное.
Почему после выхода расследования вам пришлось скрывать или удалять собственные фотографии в инстаграме?
Просто…
Чтобы они не тиражировались?
Да, вы ответили на этот вопрос за меня.
А вы не думали просто удалить страницу?
Я никогда и никому из популярных людей не писала комментарии, ни плохие, ни хорошие. Вообще, не понимаю, как можно найти страницу человека, пост, зайти в комментарии и что-то настрочить. На мою страницу заходят обычно писать комментарии – это я про негативные – очень травмированные люди, обиженные жизнью. Я предоставляю им такое удовольствие – разрядиться у меня. Пожалуйста, я не против. То есть я понимаю, что это никак не касается меня, это их собственные проблемы, пусть пишут.
Эти комментарии влияют на ваше собственное настроение? Вам уведомления на телефон приходят?
Нет, у меня всю жизнь отключены уведомления в инстаграме.
После расследования Навального о дворце в Геленджике комментаторов стало больше, вы следили за этим?
Я, конечно, не все читаю, там большой поток. Но в основном да, я и директ проверяю иногда. Там ничего такого: молодежь просто приходит порофлить, никаких угроз я не получала. Знаете, мне вообще кажется, что написать злобный комментарий – это как забраться на Эверест: одним людям это удается, удается обидеть человека, но основная часть валится в снежную пещеру и съедает свою же ногу.
То есть сейчас вы научились спокойно существовать в интернете, где есть сталкеринг, буллинг – и все это направлено на вас?
Я всегда была чувствительным человеком, и даже в школьном выпускном альбоме, когда меня спросили о слабых сторонах, я ответила: «Обидчивость». Но после выпуска уже многое, конечно, изменилось, я научилась управлять ситуацией и могу сказать, что сейчас меня не обижают комментарии людей. Понимаете, еще раз: ко мне приходят травмированные, обиженные люди, и я делюсь своим добром, своей любовью с ними, им ведь это и нужно. А ответная злоба какая-то или планы мести – я считаю, что это из разряда кармического самоубийства. Мне это не нужно.
Это ваш первый опыт взаимодействия с хейтерами?
Да. Я быстро приспособилась. Я вообще быстро учусь.
Этот буллинг не выходил за рамки интернета? Повседневная реальная жизнь не стала для вас сложнее?
Это влияет на жизнь, конечно. Особенно когда об этом узнает твой знакомый, с которым ты не виделся шесть лет и который вдруг пишет: «Привет, а можно от тебя автограф?» И ты такой: «Чего?!» Да, влияет, и в первую очередь я благодарна друзьям, которые были со мной с самого начала. Знаете, есть еще такая детская история: у нас всегда была в школе борьба между классом «А» и классом «Б» (смеется). Всегда были переглядки. Но со временем мы повзрослели.
Я МОГУ СКАЗАТЬ, ЧТО ВРАГ ЛЕГКО МОЖЕТ СТАТЬ САМЫМ ВЕРНЫМ ДРУГОМ, ПОТОМУ ЧТО ОН ЗНАЕТ О ВСЕХ ТВОИХ НЕДОСТАТКАХ И МИЗЕРНЫХ ИЗЪЯНАХ.
Я видел вас на октябрьском показе коллекции в ДЛТ. Как я понимаю, мода – это одно из центральных увлечений ваших?
Меня интересует все понемногу. Я правда интересуюсь модой, но не болею этим. Мне нравится следить за новостями, посещать ивенты. Я еще увлекаюсь фотографией, ну, альтернативной, фотографирую на пленку. И у меня еще есть такой бзик определенный: я, знаете, собираю гардероб для своих будущих детей, не продаю никакие вещи. И также с фотографиями: я занимаюсь этим, потому что хочу, чтобы мои дети взяли альбом, сели и начали смотреть на меня и моих друзей [в прошлом]. Вот такие свои тараканы.
Выходит, вы скоро будете поступать в университет? Или учитесь там уже сейчас?
Да, я учусь на менеджменте в сфере арта и культуры. Выбрала это направление, потому что там много разных дисциплин: кино, театр, живопись даже есть, дизайн, мода – все визуальные искусства. Я стараюсь всем заниматься понемногу.
Расскажите про бренд 1.2.3th, который указан на вашей странице в инстаграме. Что это такое? Ваш бизнес?
Задолго до расследования я решила разобрать мамин гардероб, выставить несколько вещей на продажу, и они быстро разлетелись как пирожки.
То есть это не новый магазин, а уже существовавший?
Да, и я просто оставила инстаграм, мол, пускай будет, на всякий случай. А потом ко мне пришла мысль сделать свой бренд, и я действительно сейчас разрабатываю капсульную мини-коллекцию. И скорее всего, буду презентовать ее в рамках, скажем, биеннале. Это не что-то масштабное, я все-таки не дизайнер. Скорее любительская одежда на каждый день.
Я слышал, что вы думали идти стажером в ДЛТ? Довольно неожиданное решение.
Вы знаете, я до сих пор хочу на стажировку к ним, но меня не приглашают. А летом я пыталась податься в один журнал, посылала им резюме раза три, звонила… В Condé Nast.
В Tatler?
Да, в Tatler.
Мне кажется, Ксения Соловьева сейчас читает это со слезами на глазах.
Я была бы рада там стажироваться. Мне скоро в принципе нужна будет стажировка для университета, и было бы круто, если бы это было в журнале, особенно в Tatler. До расследования «Проекта» у меня брали интервью для Tatler, там была тема «Золотая молодежь в TikTok». Конечно, чудовищная тема, но это был бы мой дебют, мне хотелось в этом поучаствовать. А потом из-за расследования мне пришлось удалить [свои] видео [в TikTok], и интервью не вышло.
Кстати, почему вы записаны в инстаграме как Луиза?
Потому что меня так с самого детства называли. Я просто не могла выговорить букву «л», говорила «Изя», и так и пошло – Луиза.
Вы считаете себя визуально похожей на президента Российской Федерации?
Слушайте, по его юным фотографиям, наверное, да, похожа. Но, как оказалось, есть очень много людей, похожих на Владимира Владимировича.