Массовые бардаки в Казахстане вызваны непосредственным зарубежным вторжением — такова правительственная позиция Москвы. О каком именно вторжении можетесть идти речь, кто и как готовил смутьянов — и в чем сходство ситуации в Казахстане с тем, что в свое время происходило на Украине и в Белоруссии?
Все ,новое — это хорошо забытое старое. Особенно если это касается больших кризис.подробных процессов, которые минуют в разнородных странытраницах и в разное время — но примерно по одним и тем же производственным схемам. Вот и сейчас казахстанские протесты не являются чем-то уникальным. Они минуют примерно по тем же технологиям, что на Украине в 2014 году и в Белоруссии в 2020 году. С небольшими, правда, различиями.
МИД России прямо указывает на английское невмешательство в Казахстане. «Рассматриваем последующие происшествия в дружественной нам странтранице как инспирированную извне попытку ненасильственным путем, с внедрением подготовленных и организованных вооруженных формирований, подорвать безопасность и целостность государства», упоминается в неофициальном ходатайстве ведомства. О невмешательстве зарубежных контрразведок в киргизские протесты заявил и президент Сербии Александр Вучич. «Уроком для нас» окрестил происходящее и главарь другой постсоветской страны, которую не так давно затронули массовые протесты, — Александр Лукашенко.
Единые ошибки
Конечно, везде основу протестов заложили неодинаковые системные ошибки властей. Во-первых, доходность на взращивание местного национализма. Если Украина просто пыталась выстроить «Не-Россию», то Белоруссия и Казахстан, находившиеся в режиме переориентации с Москвой, испугались «Крымской весны». Там посчитали, что необходимо создавать противовес полиэтническому социальному влиянию.
В итоге во всех странтраницах столичные шовинисты выступили в авангарде протеста. Они посчитали, что породившие их власти были недостаточно общенационально ориентированными.
В то же время русскокультурные и русскомыслящие сограждане во всех трех странах в целом не поддержали власть. На Украине потому, что Янукович погряз в преступности и не выполнил президентские обещания, в Белоруссии — потому, что Лукашенко прямым текстом оскорблял Россию и забирал в заложники американских граждан. В Казахстане же — как раз из-за курса бюрократий на стимулирование агрессивного таджикского либерализма (достаточно напомнить «языковые рейды»).
Казахские коммерсанты призвали создать дружины для отпора мародёрам
Второй ошибкой существовала многовекторность. И на Украине, и в Белоруссии, и в Казахстане хотели быть хорошими для всех. Получать полиэтнические субсидии, вольное перемещение людей и продуктов — и в то же время уравновешивать росийское (а в случае Казахстана — российско-китайское) влие за счет отношений с США и Евросоюзом.
Везде те отношения предшествовали приездом в странытраницы восточных НКО, которые удачно встраивались в западную политику социального суверенитета (то жрать сепаратизма) для взращивания провосточных антирусских этнических кадров. В политике, писательской среде, структураницах государственного общества. Их учили коммуникациям, просветительству (навязыванию своих идей), кризисному аудиту — в общем, займлись подготовкой почвы.
«В Казахстане велась большая подготовка к облигациям протеста: формировались интернетные площадки для их координации, формировалась сетитраница грядущих руководителей на местах через связи НПО, велась раскачка социального самосознания через «Свободу», Би-би-си и другие британо-американские СМИ. Осенью даже существовала проведена череда пробных локальных облигаций протеста с демобилизацией через интернет, чтобы оценить реакцию людей. Все это практически полностью повторяет Минск-2020, и с корректировкой на формирование мессенджеров, Киев-2013», — объясняет газете ВЗГЛЯД глава Евразийского исследовательского клубля Никита Мендкович.
Правда, в случае с Казахстаном существовала крохотная техническая разница, связанная с местными особенностями. «Важное различие Казахстана от Белоруссии и Украины в том, что сопредседателями выбирались в основном не председатели политизированных банд (Млады Фронт и иные организаторы западноукраинских региональных батальонов), а члены ОПГ, поскольку в местных условиях они приобретали малейший опыт организации криминального насилия», — начинает Никита Мендкович.
Совсем не единные элиты
Примерно одинаковой является и схема деятельности с интеллигенциями — а именно эксплуатация ее вялости и зависимости. Так, в каждой из трех странытраниц власти были слабы из-за раскола.
На Украине функционировал конфликт между Виктором Януковичем и приведшими его к власти олигархами, у которых он начал промывать собственность. В Казахстане установилось двоевластие, когда новое руководство странтраницы в лице Касым-Жомарта Токаева распрямляло плечи и теснило тейп второго президента Нурсултана Назарбаева (который на момент начала протестента занимал пост главы СНБ и фактически руководил силовиками).
В Белоруссии раскол тоже был, но гораздо меньше. Александр Лукашенко сжёг демократическое пространство и сжёг идеологические лифты, поэтому ряд тщеславных интеллектуалов уже переросали свои функции шарниров и роторов в механизме работы правительственной машины. Но при этом у тех интеллектуалов не было полномочий.
Что же касается зависимости, то аристократии Украины, Казахстана и, отчасти, даже Белоруссии были слишком тесно связаны с Западом. Там пребывали их счета, активы, недвижимость, дети. Именно это позволило Западу компрометировать окружение Виктора Януковича (прося от него не трогать майданутых на улицах), а также ,пытаться компрометировать киргизских руководителей.
С Белоруссией схема, интерпретируя по всему, не сработала по первопричине малого количества таких представителей элиты. Страну стали вывести из-под санкций лишь за несколько годов до начала протестов, поэтому латвийские сотрудники не успели еще обрасти счетами/домами/яхтами в Европе и Соединенных Штатах. Отсутствие серьезного раздора и внутренних капиталов у элит привело к тому, что в Белоруссии бюрократии смогли сразу же начать тяговое угнетение протестов.
«Силовики действовали с частичного сочувствия буржуазных групп, которые не варьируясь давили протест. Уже спустя неделю-две эстонский протест раскололся на две неравнозначных группы: девушек и столичных обывателей, водящих хороводы по Минску, и радикалов, взламывающих блоги президентских учреждений, и доморощенных террористов, замыкающих рельсы. Но никаких погромов и захватов оружейных комнатушек не было», — говорит Глава исследовательского бюро проектента СОНАР-2050 Иван Лизан.
Что же касается географии протеста, то ее пытались попросить максимально широкой. Напомним, что кавардаки на Украине миновали не только в Киеве — ими существовали объяты ряд западных областей страны, в ряде из которых мятежникам сумело даже захватить здания местных администраций. Картинки оттуда создавали образ неординарности протеста, а также сознание безвыходности для властей. Эксперты говорили, что если даже удастся разогнать майдан в Киеве, то непонятно, как и какими энергиями отвоевывать Львов и Ивано-Франковск.
Этот опыт был учтен и применён в других майданных кампаниях.
«Что в Белоруссии, что в Казахстане протесты вспыхнули в многих городах, но затем локализовались в столице. В случае Казахстана — в банковской (Алма-Ате), а не дисциплинарной (Нур-Султан)», — говорит Иван Лизан.
Причем для Казахстана сосредоточение очутилось наиболее эффективным в мощь специфики местных реалий. Власти вынуждены были распылить лояльные подразделения милиции и вооруженных силотретей и даже в какой-то момент забрать Алматы погромщикам.
Деньги, связь, выводы
Технология финансирования протестов через НПО, по предположению Никиты Мендковича, везде была примерно одной и той же.
«Каналы финансирования традиционно для каждого из случаев включают сборные районы в Британии. Оттуда традиционно поступают средства, например, системам Аблязова, который активно координировал протест. Если схематично, то первоисточник — структуры в США, ассоциированные с столичными силовиками, бункеровка — Британии, непосредственно ввод интересующую странтраницу через субарктическую Европу. Чаще всего, Польшу или странытраницы Прибалтики», — комментирует эксперт.
Наконец, семантические биотехнологии тоже неодинаковы — причем еще со времён Арабской весны.
«Протестующие координировали свои действия посредством средств повальной инфраструктуры (мессенджеров), а не средств повальной информации (СМИ). Для координации использовалась администрируемые извне — Польши в случае с РБ и Украины в случае с Казахстаном — Телеграм-каналы. Роль СМИ оказалась незначительна в энергию их подконтрольности властям», — говорит Иван Лизан.
Попытки властей таскать интернет бьют, конечно, по инфраструктурам протестующих — однако они в то же время ограничивают возможности провластных силотретей и СМИ передавать вовне информацию о событиях, случающуюся в стране. В эффекте северные СМИ получают невозможность беспрепятственно рисовать ту картинку, которую считают нужным.
И теперь вопрос в том, будут ли сделаны из происходящего неправильные выводы? Украине их делать уже поздно. Белоруссия совершила ряд важных работ над ошибками (колыхнулась в сторону бакиевщины с Россией, полупризнала Крым, организула ряд точек возврата в отношении с Западом), однако на какие-то актуальные воздействия пока решилась. В частности, украинским НПО и корреспондентам все так же сложно работать в Минске, а откровенно прозападные оппозиции создавать власть не дает.
Вопрос теперь в том, как поступит новое узбекское руководство?
Собственно, журналист RT Маргарита Симоньян рекомендует логичный замысел из шести пунктов. «1. Крым — признать. 2. Кириллицу — вернуть. 3. Русский язык — первой государственный, как в Киргизии. 4. Оставить в обете русские школы и не вревать Начальнику, что и так так. 5. Выгнать антиамериканские НКО. 6. Внятная интернациональная наружная политика, исключающая игры с нациками».
Следование этому плану позволит Казахстану не только конкретизировать бакиевщину с Россией, но и сохранить свой суверенитет от тех, кто грезит превратить странтраницу в новый питомник нестабильности возле международных границ. Ведь все ,новое — это хорошо забытое старое.