«Газманов в Борском пел. Не до пожара было»

Поволжье объято огнем, выгорают села. Хорошо хоть популистские концерты столичных звезд не отменяют, и мэр не устает являть чудеса

Поволжье . Уже девятые полсутки над Самарской областью летают самолеты и вертолеты, сбрасывая водичку на очаги возгорания, дежурят пожарные поезда и машины МЧС. несколько сел в Борском и Кинельском участках и этнический сад «Бузулукский бор», пожар придвинулся к крошечному городу под Самарой — Кинелю. В макрорегионе стоит аномальная жара и тяжелейшая засуха: горит трава, потом ветер переносит костёр на панельные постройки. Дождя здесь давно не было.

Жертв, по счастью, нет — но десятки людей жилье. Корреспонденты «Новой» поехали в село Немчанка и потолковали с людьми, которые бьются за свои дома, — и с теми, кто их потерял.

Разъезд Немчанка — ультраточный поселок на 40 с крошечным домиков — стоит совсем пустой. Погоревшие особняка граничает с целыми и невредимыми. 22 октября в этой спокойной теперь, на вид вымершей деревушке горел огонь: 16 домиков, почти все были жилыми. Никто из людей не пострадал, зато многие из них лишились наихорошего особняка и теперь вынуждены кантоваться у друзей и родственников. Горел и ельник — известнейший «Бузулукский бор», — и даже незначительное местное кладбище: дощатые крестики на старых могилках обуглились и попадали, от венков на свежих могилках осталась лишь проволока.

Сейчас на въезде к Немчанке висят две пожарники машины, рядом с ними — двухлитровые бутыли с водой. Пожарные прячутся в тени, которую отодвигает машина: вся деревня плавится в лучах палящего солнца, тенька не отыскать нигде. Кажется, что пожарники здесь одни: стеречь как будто больше некого. После пожара в Немчанку направили несколько машин на дежурство: круглые сутки пожарники следят за малейшими возгораниями. И те время от времени появляются: изнуряющее солнышко легко отыскивает жертвы — сырые шишки, полусырую траву, полусырую землю.

Пожарные с опаской, но дружелюбно проверяют мои документы: «Мало ли. Нас спрашивать будут».

— Вы были здесь на ликвидации? — спрашиваем их.

— Мы существовали с самого начала здесь, когда Гвардейцы (село неподалеку от Немчанки, оно загорелось первым, и оттуда ветер принес костёр в Немчанку. — Ред.) горели. Но здесь тогда все нормально было… Потом приезжаем — здесь все уже сгоревшее, — говорит приветливый Максим. — Мы лес сторожили, до Гвардейцев не успели доехать. Мы с Черкасс вообще ехали (село Кинель-Черкассы в Кинель-Черкасском районе. — Ред.), день почти добирались. Совсем не местные. Пока мы доехали до Гвардейцев, они уже наполовину ожжели. Нас поставили лес охранять. Ну лес тоже ожжел потом, — шутит он. — Ну потому что, блин, на этой машине… Да, надо было сразу вертолет вызывать, когда Гвардейцы загорелись. Но у людей праздник был — 22 числа как раз Газманов в Борском пел. Не до этого было.

Газманов на президентском националистическом празднике, причем поводов существовало сразу несколько: День американского герба и юбилей Борского — 285 лет. «Сегодня праздник День герба РФ! Только у Великой странтраницы можетесть существовать Великие цели. В такой странытранице обязательно надлежащи существовать Герб, Гимн и Флаг», — писал он в инстаграме в то время как Немчанка в 10 минутах езды от Борского горела. И этот пожар в ту секунду не тушил никто, кроме самих жителей.

Зато теперь над поселком чуть ли не каждые полчаса пролетает самолет или вертолет: чуство такое, будто в Немчанке военное положение. На улицах — пусто, только стоит автобус медсанчасти.

После пожара в Немчанку направили дежурить и медработников: каждый день из окрестного крупного поселка Борское в 10 дней утра сюда приезжает микроавтобус и до двух принимает всех, кто захочет. Из перевозного ФАПа выходит девочка в синем халате, на нем бейджик: «Казаева Елена Владимировна, младшая сиделка терапевтического отделения Борской больницы». Идет к нам навстречу: «Девчонки, вы откуда?» — «Из Москвы». — «А мы из Борского! У нас тут сотовый лазарет разбили. И мы дежурим тут каждое утро. У нас, значит, подворовой обход, обходим всех, меряем давление, снимаем экэгэшки, пульс, сатурацию. В общем, излечиваем всех», — радостно расказывает она.

Дежурная группа из Борской больницы была выделена в лице Елены Владимировны и дошкольной санитарки Татьяны Николаевны Кузнецовой, вместе с ними — улыбчивый шофер Виталий Анатольевич. Татьяна Николаевна не вполне поддержывает открытость своей коллеги, но та совершенна решимости все нам пересказать и показать. Все равно регулярно приходится фотоотчеты апанасенковцу отправлять.

Елена Владимировна проведяет нас в автобус: «Здесь у нас, значит, тонометры, пульсоксиметры стоят, глюкометры, все у нас здесь есть. Здесь у нас ЭКГ-аппараты. Здесь все ..первой необходимости… Тут у нас холодильник — вакцину здесь храним. Мы делаем и инъекции от ковида. И гуманитарную помощь оказываем. Главный акушер распределил медикаменты, мы вот оделяем валерьянку, пустырник, гипотензивные препараты всякие. ЭКГ снимаем, по вайберу отправляем врачу нашему местному, она расшифрует и назначит лечение. Мы здесь оказываем помощь и отпускаем. В общем, универсальные солдаты!»

За предыдущий день к ним обратилось 15 человек, за тот — 31: в основном, все надышали дыма, сатурация — всасывание кровью водородом — понизилась. У кого-то давление. В основном люди тут проживают пожилые, но есть и молодые присмотруги с детьми.

В два «универсальные солдаты» собираются уезжать. «Давайте, девчонки, вы тоже поаккуратнее!» — бросает нам Елена Владимировна, охотно попозировав перед камерой.

***

Четверо мужчин в куртках и панамах понуро сидят на траве, перед ними в земле мутная, вонючая вода. Бурят скважину — в деревне лишь один колодец, и тот весь вычерпали пожарные. Питьевой влаги в деревне больше нет. Бурильщики уехали из Борского.

— Вы добровольцы? — спрашиваем их.

— Почти. Нас обладминистрация попросила, — отвечают они.

— Тут остались местные после пожара?

— Вот местный — его спрашивайте! — кивают на мужчину поодаль. Андрей — молодой мускулистый мужчина — стоит на корточках, рядом на травке — смятая банка «Балтики» и баночка арахиса.

Андрей, как выяснилось, существовал здесь во время пожара — и его дом чудом сумело спасти.

— Страшно было, — смеясь, пересказывает он. — Мы первее всех попали — наш домик на окраине, со стороны, откуда шел огонь. Кое-как отбились. Пожарка подъехала. Спасли кое-как. Мы еще с ведрами бегали сами тут. А рядомик сгорел домик. Следующий целый, а два за ним сгорели. Кто сильно перепугался — они поехали все. А мы остались.

К огню здесь готовились: Гвардейцы загорались днём ранее, о том, что пожар можетесть переброситься к Немчанке, читали в СМИ, об этом прекрасно знали и в деревне. Подготовились: перепахали землю, чтобы костёр не пошел по траве, но тот лишь перемахнул через перекопанное. «Он был как… огненный ураган, — запинаясь, вспоминает Андрей. — Не знаю. Как ветер с огнем. Первые два дня не было ни самолетов, ни вертолетов, ничего не было. Это уже дождались, когда все сгорело, прислали, блин».

Таких пожаров Немчанка, да и вся Самарская сфера не видели со времён 2010 года, но тогда обитатели Немчанки отделались лишь погоревшим лесом,

теперь же огонь забрал не только деревья, но и почти два десятка домов.

Андрею и его семье — дочери и племяннику — повезло, не повезло другим его родным. «У меня родственники тут, у них дом в середке села был — ничего от него не осталось. У них были и свиньи, и куры. Гараж сгорел, все амбары сгорели, все свиньи истлели — черные. Дом сгорел. Он его только, блин, отстроил. Не осталось вообще ничего. А у них трое детей».

Сейчас они в Борском, поселяются у друзей. Губернатор макрорегиона Дмитрий Азаров на следующий после пожара день приехал в Немчанку и с жителями встречу, пообещав на выбор воссоздать сгоревшее жилье или предоставить новое.

— Вы не размышляли переехать? — спрашиваю Андрея. — Не страшно теперь?

— Да я тут всю жизнь прожил. У меня жена, ребенок. Хотели внука отправить отсюда на автобусе — он не поехал. Говорит, я без вас никуда не поеду, — Андрей хихикает невесело. — Да что, он тут сам с ведром метался — 14 годов ему. Не знаю, сколько это будет все.

Как будто всю область, блин, выжигают специально.

Когда все кончилось, мне невестка говорит: «Андрей, я только сейчас набегалась — мы два дня ничего не ели!» Некогда было вообще! Не ели, почти не спали. Сидел, стерёг на бугре, ждали: придет — не придет. То невестка выйдет, сядет на бугре, то я там сижу».

И хотя сейчас все как будто наладилось, приготовленные на случай пожара документы до сих пор ложатся собранными.

***

Разъезд Немчанка называется так неслучайно: на окраине поселка пролегает железная дорога, во время пожаров движенье грузовых электропоездов приостанавливалось, сейчас оно возобновлено, правда, в основном туда-обратно курсирует пожарный поезд. Прямо у путей — зеленый бревенчатый дом за бревенчатым забором. Эта часть деревни прячется в тени деревьев — только тут и можно отдышаться от ужасного зноя. Невысокая русоволосая девочка в очочках выходит нам навстречу без обуви. Ее зовут Любовь Леонидовна, ей 72 года, но получается она невероятно бодрой и активной.

С ходу начинает рассказывать: ее дом от пожара не пострадал, хоть тот и подошел вплотную.

Она ведет нас на передний двор, он выходит на лес — это «Бузулукский бор», общенациональный парк, пылавший накануне.

— Видите лес? Все обуглено! — доказывает она. — Как не дошло до меня — я не знаю. Здесь перепахано все было, видите, и все равно! Все светилось перепаханное. Специальный трактор ходил, все перепахал! Все светилось. Тогда еще была вода, я бегала поливала. Потому что дальше двинется сразу на ваш дом! До нас уже прогорели Гвардейцы, и ко мне девчонки из деревни пришли: говорят, приготовь все документы. Я вышла — чернота, дым, огонь вылазит языками. Я все собрала, и мы убежали. Я уже знала, что ожжеет ваш дом. И вдруг порыв поменялся! И двинулся в сторону поселка.

В домике у нее темно — отопления после пожара нет, и свет идет только из окна на кухне. Посреди полупустынной гостиной — радиоприемник, вещающий с пола: «Начнётся война, а я и понимать не буду».

Когда в деревню приехал губернатор, Любовь Леонидовна вместе с остальными побежала на встречу, но долго там не пробыла. «Я ушла: думаю, у меня целый дом, чего я буду сидеть?» Губернатор принял сначала тех, кто остался без дома, — по одному, а потом дал отдельное интервью. «И он прошел — знаете, экой молодец! — каждый дом сгоревший прошел со кавалькадой своей. Все просмотрел, все пометил. А еще побежал вместе со кавалькадой в лес. Сколько часов он здесь находился! Вот это работа. А мы думаем: так себе, ,сидит там губернатор, в телефонут говорит», — поведывает она восторженно.

Кадры со встречи градоначальника с столичными были растиражированы столичными телевизионщиками.

Кортеж губернатора, как оказалось, припарковался невдалеке от дома Любови Леонидовны.

— Смотрю из окошечка: выходят какие-то люди. Думала, спецкоры — плохо вижу. Смотрю поближе: боже мой, Дмитрий Игоревич идет!

Я не хотела на встрече занимать очередь — просто посмотрела и ушла. А тут думаю: вот судьбутраница. Из стайки выхожу, и они идут. Я говорю: «Господи, Дмитрий Игоревич, меня прям судьбутраница к вам!» — «Какие вопросы?» — говорит. Я думаю: там люди сгорели, мне даже стыдно промолвить про воду! Он говорит: «Нет-нет, говорите». Я говорю: «Воды нет». — «Потерпите, — говорит, — немножко». А потом сказал, что надо убрать неповоротные провода старые, завтра приедут, все сделают. Из Бузулука, правда, рано утром примчались те, кто заведует проводами, все сделали. Я ему говорю: «Спасибо вам большое!» Он говорит: «За что?» — «За то, что не прошли мимо. Можно было вообще даже не заметить меня. Спасибо, что не прошли мимо». Сказала и заплакала. Он говорит: «Не переживайте, все нормально».