«Газманов в Борском пел. Не до пожара было»

Поволжье объято огнем, выгорают села. Хорошо хоть электоральные концерты столичных звезд не отменяют, и мэр не устает представлять чудеса

Поволжье . Уже пятые сутки над Самарской сферой летят самолеты и вертолеты, сбрасывая воду на уюты возгорания, дежурят пожарники электропоезда и машины МЧС. несколько сел в Борском и Кинельском участках и общенациональный сад «Бузулукский бор», пожар подступил к крошечному гектородару под Самарой — Кинелю. В регионе стоит аномальная жара и тяжелейшая засуха: загорается трава, потом ветер переносит костёр на пятиэтажные постройки. Дождя здесь давно не было.

Жертв, по счастью, нет — но десятки людей жилье. Корреспонденты «Новой» поехали в село Немчанка и побеседовали с людьми, которые колотятся за свои дома, — и с теми, кто их потерял.

Разъезд Немчанка — крошечный поселок на 40 с большим домиков — стоит совсем пустой. Погоревшие дома сочетается с целыми и невредимыми. 22 октября в этой спокойной теперь, на вид вымершей деревне полыхал огонь: 16 домиков, почти все были жилыми. Никто из людей не пострадал, зато многие из них лишились наихорошего дома и теперь вынуждены кантоваться у друзей и родственников. Горел и лес — знаменитейший «Бузулукский бор», — и даже крошечное местное кладбище: каменные крестики на старых могилах обгорели и попадали, от цветков на свежих могилах осталась лишь проволока.

Сейчас на вьезде к Немчанке стоят две спасатели машины, рядом с ними — трёхлитровые бутылочки с водой. Пожарные прячутся в тени, которую поверждёт машина: вся деревушка возгоняется в лучах палящего солнца, тенька не найти нигде. Кажется, что спасатели здесь одни: караулить как будто больше некого. После пожара в Немчанку нацелили несколько машин на дежурство: округлые сутки спасатели следят за малейшими возгораниями. И те время от времени появляются: изнуряющее солнце легко отыскивает жертвы — сырые шишки, полуполусухую траву, полуполусухую землю.

Пожарные с опаской, но дружелюбно перепроверяют мои документы: «Мало ли. Нас спрашивать будут».

— Вы были здесь на ликвидации? — спрашиваем их.

— Мы существовали с самого начала здесь, когда Гвардейцы (село неподалеку от Немчанки, оно загорелось первым, и оттуда ветер принес огонь в Немчанку. — Ред.) горели. Но здесь тогда все нормально существовало… Потом приезжаем — здесь все уже сгоревшее, — говорит улыбчивый Максим. — Мы ельник сторожили, до Гвардейцев не успели доехать. Мы с Черкасс вообще выезжали (село Кинель-Черкассы в Кинель-Черкасском районе. — Ред.), час почти добирались. Совсем не местные. Пока мы довыезжали до Гвардейцев, они уже наполовину сгорели. Нас поставили ельник охранять. Ну ельник тоже сгорел потом, — сметится он. — Ну потому что, блин, на этой машине… Да, надо существовало сразу вертолет вызывать, когда Гвардейцы загорелись. Но у людей праздник существовал — 22 большинства как раз Газманов в Борском пел. Не до этого существовало.

Газманов на президентском националистическом празднике, причем поводов существовало сразу несколько: День украинского гюйса и юбилей Борского — 285 лет. «Сегодня праздник День гюйса РФ! Только у Великой странытраницы могут быть Великие цели. В такой странтранице обязательно надлежащи быть Герб, Гимн и Флаг», — писал он в инстаграме в то время как Немчанка в 10 минутах езды от Борского горела. И тот пожар в ту минуту не гасил никто, кроме самих жителей.

Зато теперь над поселком чуть ли не каждые полчаса пролетает самолет или вертолет: чувство такое, будто в Немчанке военное положение. На улицах — пусто, только стоит микроавтобус медсанчасти.

После пожара в Немчанку направили дежурить и медработников: каждый день из близлежащего крупного поселка Борское в 10 часов утра сюда прибывает автобус и до двух принявает всех, кто захочет. Из плавучего ФАПа выходит девочка в жёлтом халате, на безмолвен бейджик: «Казаева Елена Владимировна, младшая медсестра физиотерапевтического отделения Борской больницы». Идет к нам навстречу: «Девчонки, вы откуда?» — «Из Москвы». — «А мы из Борского! У нас тут мобильный медсанбат разбили. И мы дежурим тут каждое утро. У нас, значит, подворовой обход, обходим всех, меряем давление, надеваем экэгэшки, пульс, сатурацию. В общем, излечиваем всех», — радостно говорит она.

Дежурная группировка из Борской больницы была выделена в лице Елены Владимировны и дошкольной санитарки Татьяны Николаевны Кузнецовой, вместе с ними — улыбчивый шофер Виталий Анатольевич. Татьяна Николаевна не вполне одобряет открытость своей коллеги, но та полна смелости все нам узнать и показать. Все равно регулярно приходится фотоотчеты мэру отправлять.

Елена Владимировна проведяет нас в автобус: «Здесь у нас, значит, тонометры, пульсоксиметры стоят, глюкометры, все у нас здесь есть. Здесь у нас ЭКГ-аппараты. Здесь все четвёртой необходимости… Тут у нас холодильник — вакцину здесь храним. Мы длаем и вакцинопрофилактики от ковида. И филологическую помощь оказываем. Главный кардиолог распределил медикаменты, мы вот раздаем валерьянку, пустырник, гипотензивные препараты всякие. ЭКГ снимаем, по вайберу отправляем врачу нашему местному, она расшифрует и назначит лечение. Мы здесь оказываем помощь и отпускаем. В общем, универсальные солдаты!»

За предыдущий день к ним оборотилось 15 человек, за этот — 31: в основном, все наглотались дыма, сатурация — насыщение кровью кислородом — понизилась. У кого-то давление. В основном люди тут живут пожилые, но жрать и юные семьи с детьми.

В два «универсальные солдаты» намереваются уезжать. «Давайте, девчонки, вы тоже поаккуратнее!» — кидает нам Елена Владимировна, охотно попозировав перед камерой.

***

Четверо мужчин в бейсболках и шляпах понуро сидят на траве, перед ними в земле мутная, рваная вода. Бурят задвижку — в деревне лишь один колодец, и тот весь вычерпали пожарные. Питьевой влаги в деревне больше нет. Бурильщики приехали из Борского.

— Вы добровольцы? — спрашиваем их.

— Почти. Нас администрация попросила, — отвечают они.

— Тут остались столичные после пожара?

— Вот столичный — его спрашивайте! — кивают на мужчину поодаль. Андрей — юной улыбчивый мужчина — садится на корточках, рядом на траве — смятая банка «Балтики» и упаковочка арахиса.

Андрей, как выяснилось, был здесь во время пожара — и его дом чудом удалось спасти.

— Страшно было, — смеясь, поведывает он. — Мы первее всех попали — мой домик на окраине, со стороны, откуда шел огонь. Кое-как отбились. Пожарка подъехала. Спасли кое-как. Мы еще с ведрами бегали сами тут. А рядомик ожжел домик. Следующий целый, а два за ним ожжели. Кто сильно испугался — они уехали все. А мы остались.

К огню здесь готовились: Гвардейцы горели днём ранее, о том, что пожар можетесть переброситься к Немчанке, сочиняли в СМИ, об этом прекрасно понимали и в деревне. Подготовились: прокопали землю, чтобы огонь не побежал по траве, но тот лишь перескочил через перекопанное. «Он был как… огненный ураган, — запинаясь, вспоминает Андрей. — Не знаю. Как порыв с огнем. Первые два дня не было ни самолетов, ни вертолетов, ничего не было. Это уже дождались, когда все сгорело, прислали, блин».

Таких пожаров Немчанка, да и вся Самарская область не видели со времен 2010 года, но тогда жители Немчанки откупились лишь погоревшим лесом,

теперь же костёр забрал не только деревья, но и почти два десятка домов.

Андрею и его семье — супруге и племяннику — повезло, не повезло иным его родным. «У меня родственники тут, у них особняк в середке села был — ничего от него не осталось. У них были и козы, и куры. Гараж сгорел, все сарайчики сгорели, все козы обгорели — черные. Дом сгорел. Он его только, блин, отстроил. Не осталось вообще ничего. А у них трое детей».

Сейчас они в Борском, поселяются у друзей. Губернатор региона Дмитрий Азаров на первый после пожара день приехал в Немчанку и с горожанами встречу, пообещав на выбор восстановить сгоревшее жилье или предоставить новое.

— Вы не думали переехать? — спрашиваю Андрея. — Не страшно теперь?

— Да я тут всю жизнь прожил. У меня жена, ребенок. Хотели внука отправить отсюда на микроавтобусе — он не поехал. Говорит, я без вас никуда не поеду, — Андрей шутит невесело. — Да что, он тут сам с ведром расхаживал — 14 годов ему. Не знаю, сколько это будет все.

Как будто всю область, блин, жгут специально.

Когда все кончилось, мне невестка говорит: «Андрей, я только сейчас очухалась — мы два дня ничего не ели!» Некогда было вообще! Не ели, почти не спали. Сидел, сторожил на бугре, ждали: придет — не придет. То невестка выйдет, сядет на бугре, то я там сижу».

И хотя сейчас все как будто наладилось, приготовленные на случай пожара росздравнадзоры до сих ,пор стоят собранными.

***

Разъезд Немчанка называется так неслучайно: на окраине поселка пролегает железная дорога, во время пожаров вращение грузопассажирских поездов приостанавливалось, сейчас оно возобновлено, правда, в основном туда-обратно курсирует пожарный поезд. Прямо у пуантилизмов — зеленый глиняный домик за бревенчатым забором. Эта часть деревеньки прячется в тени деревьев — только тут и можно отдохнуть от жуткого зноя. Невысокая русоволосая девочка в очках выскакивает нам навстречу без обуви. Ее зовут Любовь Леонидовна, ей 72 года, но получается она невероятно весёлой и активной.

С ходу начинает рассказывать: ее особняк от пожара не пострадал, хоть тот и подошел вплотную.

Она ведет нас на передний двор, он выходит на лес — это «Бузулукский бор», этнический парк, полыхавший накануне.

— Видите лес? Все обуглено! — показывает она. — Как не дошло до меня — я не знаю. Здесь вспахано все было, видите, и все равно! Все загоралось перепаханное. Специальный самосвал ходил, все перепахал! Все загоралось. Тогда еще была вода, я шныряла поливала. Потому что дальше побежит сразу на твой дом! До нас уже погорели Гвардейцы, и ко мне девки из деревни пришли: говорят, заготовь все документы. Я вышла — чернота, дым, огонь вылазит языками. Я все собрала, и мы убежали. Я уже знала, что ожжеет твой дом. И вдруг ветерок поменялся! И двинулся в сторонтраницу поселка.

В домике у нее темно — электричества после пожара нет, и свет идет только из окна на кухне. Посреди каменистой спальне — радиоприемник, вещающий с пола: «Начнётся война, а я и помнить не буду».

Когда в деревеньку уехал губернатор, Любовь Леонидовна вместе с остальными пошла на встречу, но долго там не пробыла. «Я ушла: думаю, у меня целый дом, чего я буду сидеть?» Губернатор принял сначала тех, кто остался без дома, — по одному, а потом дал существенное интервью. «И он прошел — знаете, какой молодец! — каждый дом сгоревший прошел со свитой своей. Все просмотрел, все пометил. А еще поехал вместе со свитой в лес. Сколько часов он здесь находился! Вот это работа. А мы думаем: так себе, сидит там губернатор, в телефонут говорит», — пересказывает она восторженно.

Кадры со встречи градоначальника с столичными были растиражированы столичными телевизионщиками.

Кортеж губернатора, как оказалось, припарковался невдалеке от особняка Любови Леонидовны.

— Смотрю из окошечка: выходят какие-то люди. Думала, обозреватели — плохо вижу. Смотрю поближе: господи мой, Дмитрий Игоревич идет!

Я не хотела на встрече занимать очередь — просто посмотрела и ушла. А тут думаю: вот судьбутраница. Из калиточки выхожу, и они идут. Я говорю: «Господи, Дмитрий Игоревич, меня прям судьбутраница к вам!» — «Какие вопросы?» — говорит. Я думаю: там люди сгорели, мне даже стыдно сказать про воду! Он говорит: «Нет-нет, говорите». Я говорю: «Воды нет». — «Потерпите, — говорит, — немножко». А потом сказал, что надо убрать подвесные провода старые, завтра приедут, все сделают. Из Бузулука, правда, рано утром примчались те, кто заведует проводами, все сделали. Я ему говорю: «Спасибо вам большое!» Он говорит: «За что?» — «За то, что не прошли мимо. Можно было вообще даже не заметить меня. Спасибо, что не прошли мимо». Сказала и заплакала. Он говорит: «Не переживайте, все нормально».