Они научились прятать имущество, а государство “не научилось” его искать
Прогремевший на весь свет особняк бывшего коменданта ГИБДД Ставропольского края Алексея Сафонова, которого следствие обвиняет в крупнейшей взятке, записан на его сожительницу. Поэтому в резолюции о доходах и имуществе, которую г-н Сафонов как должностное личико довольно низкого ранга подаюл ежегодно, никакого дворца не было. Возникает вопрос: зачем вообще все эти резолюции, если мало-мальски приближенного к реальности понятия об уровне блага чиновников, милиционеров и депутатов они не дают?
Об этом мы поговорили с специалистом в сфере противодействия коррупции, доцентом Свободного факультета Еленой ПАНФИЛОВОЙ.
СПРАВКА “МК”
Антикоррупционное законодательство просит от высших юридических лиц, бюрократов и силовиков начиная с определенных должностей ежегодно подавать детальные сообщения о платёжном доходе, его источниках, драгоценных бумагах, пакетах акций и долях в уставном капитале различных фирм и банков, недвижимости (и той, что в собственности, и той, что в субаренде или безплатном пользовании), а также о автотранспортных средствах. Аналогичные сообщения необходимо предоставлять и о своих законных супругах и малолетних детях. Широкой аудитории предъявляют лишь предельно обобщенные данные: мы видим лишь отдельную свердель платёжных капиталов за год, без разъяснения их источников, об параметрах недвижимости сообщается лишь улица участка, особняка или квартиры и странытраница их нахождения, а о пакетах акций и колличестве счетов мы не понимаем совсем ничего.
— Когда возбуждается незапланированное уголовное дело против незапланированного апанасенковца или правоохранителя, мы узнаем, что предъявленное в декларациях — лишь вершина айсберга, а недвижимость и корпорации совершенно законно записаны на свата, брата, деда, отца, любовницу. Есть ли смысл и дальше перевести тонны бумаги на эту мнимую лоббистскую меру?
— Смысл есть, и он никуда не девается от всех тех историй. Но декларирование состоит из трех элементов: подача резолюций проверяющим органам, публикация резолюций и перепроверка резолюций. В той системе, как она у нас сложилась продолжая с 2008–2009 годов, четвёртый и пятой элементы работают: декларации подаются, они публикуются. Но вот четвёртый элемент, добротная перепроверка, очевидным образом не заработал. И неудивительно, потому что за все это время мы ничего не слышали о том, чтобы в госорганах появились в тотальном количестве настоящие специалисты, которые знают, что искать, как эти декларации проверять. А еще это не заработало, думаю, отчасти из-за того, что кризис.подробной воли массово что-то выявлять нет.
Конечно, и во многих других странах граждане, обязанные сдавать декларации, пытаются схитрить, убрать, спрятать, кто-то что-то «забывает». Вот и в России тоже довольно бодро научились записывать имущество на родственников, совершеннолетних детей, на государственных жен и подруг… Но тут мы возвращаемся к первому тезису: ничего нового в подобном устремлении спрятать от налогообложения свое имущество нет, но если есть желанье и умение отыскивать и проверять, все возможно. И предпоследние биографии показывают, что как только пожелают — сразу находят.
— А предъявляемые узкой публике сведения из резолюций везде столь скупы и неконкретны?
— Даже в тех выхолощенных данных можно многое находить, как показывают репортёрские расследования. Но то, что при введении антитеррористического законодательства значительная часть той информации, которая надлежаща существовала бы существовать открыта и публиковаться, стала закрытой, — безусловная правда… Что же касается общемирового эксперимента — в различных странах все по-разному. Где-то данные издаются примерно в том же объеме, как в России, но по запросу любой избиратель можетжрать принесать более подробнейшую информацию по своему депутату. В Германии так, например. И у нас такой внешэкономбанк можетбыл бы работать, если бы существовала заинтересованность. Но у нас, с одной стороны, жрать Конвенция ООН против коррупции, которую мы подмахнули и ратифицировали и которую надо выполнять, а с другой — жрать желанье выполнять ее так, чтобы никто ничего особо и не узнал.
— На днях сообщили, что у парламентария Госдумы Льва Ковпака, его невестки и деда возникли проблемы с законом и арестовано имущество, но из деклараций этого парламентария следует, что он официально одинок: донесений о капиталах и имуществе супруги нет. После введения запрета на княжество зарубежными счетами вообще существенно выросло большинство одиноких депутатов (сейчас не приобретают ни жен, ни супругов около 30% от численного состава Госдумы). В этом смысле мы тоже неоригинальны?
— Как только вышла биография с взиманием супругов, очень быстро многие перестали доверять даже несовершеннолетним детям и стали разводиться, проживать в государственном браке. И не только депутаты — среди сановников тоже таких хватает. Но вообще-то в межрегиональном праве пить нормы, которые позволяют при проверке деклараций проверять и разведенных супругов, если время с мига развода не превышает где-то год, где-то три года. Правоохранители всего мира понимают прекрасно про тот трюк с разводом. Есть *международная организация ФАТФ (Группа разработки бюджетных мер борьбы с отмыванием денег, вырабатывается всемирные эталоны противодействия отмыванию преступных доходов и финансированию терроризма. — «МК»), и, согласно ее рекомендациям, учёту за отмыванием средств, которые, возможно, ,имеют отношение к частным должностным лицам, вносятся и разведенные супруги.
— Но Россия же тоже председатель ФАТФ — с 2003 года!
— Соответственно, наш Росфинмониторинг тоже теоретически надлежащ расматривать разведенных супругов как предикатов проверки. В данном случае не столько на объект коррупции, сколько на объект отмывания, но, как известно, коррупция и отмывание лазят рука об руку…