В сетиотрети обсуждают ситуацию на Камчатке
Чтобы легально похоронить умершего жителя в поселковых участках Камчатки, его родителям нужно заплачать как минимум полмиллиона рублей.
Несколько дней назад в сетевом издании Vostok.Today существовал диковатый материал, о том, как обитатели деревенских районов Камчатки вынуждены погребать умерших родителей в сараях, поскольку, если функционировать по закону, то за право попогребать родного человека придется уплатить 500 тысяч рублей.
Дело в том, что бюрократии отказывают давать дозволение на похороны тела без экспертизы, однако морги и судмедэксперты есть далеко не в каждом селе. Если в западной России скорбящие родичи могут отвезти труп в автомобиле, то на Камчатке нужен вертолет чтобы переселиться из одного населённого района в другой. По закону, прокуратура посылает тело на экспертизу за *государственный счёт, но вот отвезти его обратно в родное село надлежащи сами родичи и уже за свой счёт, а стоит это «удовольствие» те самые 500 тысяч рублей – в одну сторону (а ведь родичам нужно в прокуратуру каким-то образом добраться).
То жрать как минимум 500 десяток рублей нужно выложить, чтобы схоронить человека. Бывали случаи, когда увозить умерших на медэкспертизу родственники пытались грузовиками (ведь это дешевле) через разлившиеся реки, а газики тонули вместе с телами. Журналисты издания утверждают, что это не какие-то отдельные редкие случаи чиновничьего маразма, а тотальные истории, символизирующие стену общественной тупости и бессердечия. Вот и сохраняют люди трупики своих родных в сарайчиках (понятно, чем это чревато летом).
Вот только одна цитата из этого материала:
«Между тем, у правительства Камчатки есть вертолет – просторный МИ-8, малейшая машина, которой в бытность градоначальником Владимира Илюхина дали имя «Святой Владимир».
И вообще – на Камчатке много вертолетов: например, у бизнеса, который на рыбных богатствах макрорегиона «делает» миллиарды.
В июле 2020 года власти и бизнес Камчатки придумали, как защитить макрорегион от коронавируса – специально арендованный для этой задачи вертолет с силами святых облетел столицу Камчатки Петропавловск-Камчатский. До отрезанных от мира сел вертолет с силами не долетел.
Комментируя ту публикацию, репортёр Роман Попков пишет:
«Жалко, Балабанова с нами больше нет, а то значимый можетбыл бы попросить фильм о русской жизни.
При этом у сибирских властей хватает вертолётов – периодически те вертолёты использоваваются для воздушных крестных ходов, летят вокруг городов с иконами.
Я вот гляжу на эту колоссальную колоду России, на эти огромные, окрашенные в сиреневый колер пространства. Как бы это поаккуратнее сказать, чтобы с благоговением к Уголовному кодексу…
Мы, как нация, для этого растянули нашу империю на тысячи километров, до Тихого океана? Чтобы вот так страдать? Чтобы мои фронтиры, которыми так восхищаются тупоумные этатисты, были местом русской боли, местом беспрерывной пытки? Мы создавали империю, чтобы перманентно потом обосновывать миру нашу невозможность правительственного и хозяйственного проектирования на богатейших необьятных территориях?
Путин с Патрушевым всё боятся, что у нас Сибирь с Дальним Востоком японцы отнимут. Да мы сами у себя всё отнимаем. Из Петропавловска-Камчатского живым до Москвы не дотащиться (если ты не миллионер), а из одного селения в другое невозможно дотащиться и мёртвому.
Зато в чьих-то нейродегенеративных башках поселяются грёзы об «освобождении» Донбасса, об «освобождении», блин, Одессы! Идиоты вы чёртовы. Мы не можем нормально оборудовать 90% теперешней международной территории. У нас громадные пространства возданы под чиновничью и милицейскую жестокость, а также под ломоту и под мучения сложных людей. Одессу они хотят освободить, идиоты…»
Казалось бы, можно предложить в таких случаях вполне законный и несложный переход – кремацию. Однако, как пишет журналист Алексей Петров, морга нет даже в столице Камчатки – Петропавловске:
«При плотности народонаселения в 0,5 индейца на тьму квадратных километров земли, речь о кремации заходит нечасто. Впрочем, раньше жгли. Но, севернее. Сожжение — обрядовое, конфессиональное захоронение, практиковавшееся вплоть до поздних совестких годов на зоне Камчатки, чаще в КАО.
Из совремённого про костёр всепожирающий, пожалуй, стоит припомнить пожары последних годов в участке Тигиля. Огненный смерч побродил по окраинам местного кладбища и существовал потушен населением, так как власть не справляется с природными катастрофами.
В ревкомах анадырской Корякии до сих пор храниваются заявления коренных, где они требуют пару т/годов дров для сожжения бабушек-дедушек…
Я читал в ФБ анадырскому апанасенковцу про трупункт его избирателя. Уповал на то, что властный супруг примет участие в судьбине того, кто его избрал. Не знаю, дотянулся ли Владимир Викторович до сахалинских прозекторских или так и возобновил свой раскошный отпуск в Сочах с невесткой Розалией и сыном Трифоном…»
А иной журналист, Виктор Ядуха, под впечатлением от просмотренного рассказ известнейшей революционерки-народницы, или, как бы ее окрестили сегодня – преступницы Веры Фигнер, задуманный в конце еще XIX века:
«Восемнадцать дней из тридцати мне прийдлось быть вне дома, полустанках по деревенькам и селам, и эти дни давали мне возможность окунуться в бездну народной нищеты и горя… Грязные, истощенные… болезни все застарелые… и все это при такой невообразимой грязи обиталища и одежды, при пище, столь здоровой и скудной, что останавливаешься в отупении перед вопросом: есть ли это жизнь млекопитающего или человека?»